"Бывает все на свете хорошо..."
Предчувствую, что этот мой очерк может оказаться слишком вдохновенным для современного мировосприятия, особенно в моем далеко не юном возрасте. Ныне, вроде, как-то неловко воспарить над повседневностью и доверительно откровенничать в духе песни моей молодости: "Бывает все на свете хорошо!.." Ныне модно быть стабильно приземленными, глядеть на мир "трезво", видеть его "таким, каков он есть". Ну и пусть! Я все же расскажу вам, дорогой читатель, о счастливом, очаровательном мгновении своей жизни, поскольку уверен: делиться с хорошими людьми радостью ничуть не менее важно, чем куском хлеба. Ведь радость – это эликсир молодости наших душ, и давайте не скупиться, если он когда-то переполняет вашу. Вспомните слова мудрой и доброй детской песенки: "поделись улыбкою своей – и она к тебе не раз еще вернется"...
А случилось у меня в жизни такое. Начну с того, что состоялась моя долгожданная двухнедельная поездка из Нью-Йорка в любимый с юности город – прекрасный и удивительно посвежевший в последние годы Санкт-Петербург. Две недели я дышал и не мог надышаться его красотой, его очарованием. Вновь рядом были "Невы державное теченье, береговой ее гранит", вновь передо мной сияли на фоне голубого неба купол Исаакиевского собора и шпиль Петропавловской крепости, вновь я трепетно вглядывался в такой знакомый, но всегда в чем-то новый облик Медного всадника... Меня встречали Марсово поле, площадь Искусств, Екатерининский сад, кони Клодта на Фонтанке, величие Дворцовой площади, бессмертная музыка Невского проспекта...
В одном из своих стихотворений, отразившем мои мечту и надежду посетить любимый Ленинград – Петербург, я с волнением написал такие слова: "...и Васильевский остров увижу опять. Это, думаю, вряд ли кому-то понять..." Я москвич, но издавна влюблен в этот прекрасный город на Неве, влюблен с тех дней, когда окончив школу, получил от родителей щедрый подарок – деньги на короткую поездку в российскую Северную Венецию. Это было летом 1954 года.
Нет, я никогда не занимался популярным противопоставлением Москвы и Ленинграда, они просто слились для меня в некое единое пространство, чрезвычайно близкое моему сердцу. Москва для меня – это военное и послевоенное детство, День Победы 1945-го, школьные и студенческие друзья, родной Арбат с самым изящным в мире вахтанговским театром. Это десятилетия неугомонной работы в науке, защита кандидатской и докторской диссертаций. Это моя дружная маленькая семья – мы с женой и сын, мои бесчисленные возвращения домой после командировок в нефтяные районы страны...
Но семья-то наметилась в Ленинграде. Там, на прекрасном Васильевском острове, жила моя невеста, познавшая блокадные беды "от звонка до звонка" (об этом надо писать специально). Там в мою судьбу вошло и немало других бывших блокадников, и я с болью в сердце слушал их потрясающие воспоминания про те трагические 900 дней... Там, у бабушки с дедушкой гостил на всех школьных каникулах мой сын, там мы с женой провели множество своих отпусков, заряжаясь гармонией прекрасного города и его окрестностей, унося эту гармонию в душе на дальнейшую непростую жизнь. Туда же мы с женой пригласили на неделю отдохнуть моих немецких коллег по совместной работе, и, видимо, я столь вдохновенно показывал им любимый город, что на прощальном застолье они, очарованные увиденным, подняли за меня тост как за прирожденного, покорившего их сердца гида...
...Итак, состоялась моя долгожданная двухнедельная поездка в любимый с юности город – Санкт-Петербург. Но если бы случилось только это, я бы вряд ли стал писать очерк. Ведь многие из нас время от времени посещают любимые города, живя ныне на иных просторах. Ну, и что, теперь каждому писать о таком визите?! Но в данном случае случилось гораздо большее... Вспоминается мне старая пословица: "Пришла беда – открывай ворота!" Да, нередко одна беда тянет за собой другую – и узкой калитки становится мало. Про то, что произошло в данном случае, я бы сказал совсем по-иному: "Пришла радость – и другая рядом!"
Да, пришла ко мне еще одна радость, настолько же нежданная, насколько трогательная и излечивающая душу от всего болезненного, нанесенного разнообразными ветрами нашей жизни – "такой, какова она есть". К очарованию города на Неве, прибавилось счастливое потрясение души могуществом того явления, которое нередко присутствует в человеческом общежитии и именуется коротким словом – ДРУЖБА.
Я убежден: пока дружба существует, человечество бессмертно, она неизменно будет поддерживать созидательные силы людей. Еще до этой поездки в Петербург я посвятил своим друзьям такие строки: "...и, как Антею мать-земля, как долгожданный дождь полям, березка жителю Руси, вы мне нужны для новых сил". А в Петербурге еще глубже понял величие и животворную силу дружбы...
Вторая радость моя была такой. В Петербург специально, во имя нашей встречи, прибыли на несколько дней трое моих старых друзей. Прилетел из нефтяной Западной Сибири, из Сургута, мой неизменный коллега по опытно-промышленным работам, талантливый инженер-буровик, увлеченный и научными поисками, Геннадий Проводников (на фото – справа). Приехал из Москвы мой верный соратник по работе во ВНИИ буровой техники, упорно развивающий сегодня наши общие разработки, Станислав Янкулев (на фото - в центре). А немного позже прилетела из очень далекого Ангарска моя бывшая одноклассница Лидочка Федорова (фамилия – по мужу).
В одном из своих стихотворений, отразившем мои мечту и надежду посетить любимый Ленинград – Петербург, я с волнением написал такие слова: "...и Васильевский остров увижу опять. Это, думаю, вряд ли кому-то понять..." Я москвич, но издавна влюблен в этот прекрасный город на Неве, влюблен с тех дней, когда окончив школу, получил от родителей щедрый подарок – деньги на короткую поездку в российскую Северную Венецию. Это было летом 1954 года.
Нет, я никогда не занимался популярным противопоставлением Москвы и Ленинграда, они просто слились для меня в некое единое пространство, чрезвычайно близкое моему сердцу. Москва для меня – это военное и послевоенное детство, День Победы 1945-го, школьные и студенческие друзья, родной Арбат с самым изящным в мире вахтанговским театром. Это десятилетия неугомонной работы в науке, защита кандидатской и докторской диссертаций. Это моя дружная маленькая семья – мы с женой и сын, мои бесчисленные возвращения домой после командировок в нефтяные районы страны...
Но семья-то наметилась в Ленинграде. Там, на прекрасном Васильевском острове, жила моя невеста, познавшая блокадные беды "от звонка до звонка" (об этом надо писать специально). Там в мою судьбу вошло и немало других бывших блокадников, и я с болью в сердце слушал их потрясающие воспоминания про те трагические 900 дней... Там, у бабушки с дедушкой гостил на всех школьных каникулах мой сын, там мы с женой провели множество своих отпусков, заряжаясь гармонией прекрасного города и его окрестностей, унося эту гармонию в душе на дальнейшую непростую жизнь. Туда же мы с женой пригласили на неделю отдохнуть моих немецких коллег по совместной работе, и, видимо, я столь вдохновенно показывал им любимый город, что на прощальном застолье они, очарованные увиденным, подняли за меня тост как за прирожденного, покорившего их сердца гида...
...Итак, состоялась моя долгожданная двухнедельная поездка в любимый с юности город – Санкт-Петербург. Но если бы случилось только это, я бы вряд ли стал писать очерк. Ведь многие из нас время от времени посещают любимые города, живя ныне на иных просторах. Ну, и что, теперь каждому писать о таком визите?! Но в данном случае случилось гораздо большее... Вспоминается мне старая пословица: "Пришла беда – открывай ворота!" Да, нередко одна беда тянет за собой другую – и узкой калитки становится мало. Про то, что произошло в данном случае, я бы сказал совсем по-иному: "Пришла радость – и другая рядом!"
Да, пришла ко мне еще одна радость, настолько же нежданная, насколько трогательная и излечивающая душу от всего болезненного, нанесенного разнообразными ветрами нашей жизни – "такой, какова она есть". К очарованию города на Неве, прибавилось счастливое потрясение души могуществом того явления, которое нередко присутствует в человеческом общежитии и именуется коротким словом – ДРУЖБА.
Я убежден: пока дружба существует, человечество бессмертно, она неизменно будет поддерживать созидательные силы людей. Еще до этой поездки в Петербург я посвятил своим друзьям такие строки: "...и, как Антею мать-земля, как долгожданный дождь полям, березка жителю Руси, вы мне нужны для новых сил". А в Петербурге еще глубже понял величие и животворную силу дружбы...
Вторая радость моя была такой. В Петербург специально, во имя нашей встречи, прибыли на несколько дней трое моих старых друзей. Прилетел из нефтяной Западной Сибири, из Сургута, мой неизменный коллега по опытно-промышленным работам, талантливый инженер-буровик, увлеченный и научными поисками, Геннадий Проводников (на фото – справа). Приехал из Москвы мой верный соратник по работе во ВНИИ буровой техники, упорно развивающий сегодня наши общие разработки, Станислав Янкулев (на фото - в центре). А немного позже прилетела из очень далекого Ангарска моя бывшая одноклассница Лидочка Федорова (фамилия – по мужу).
Повторю: поступки моих старых друзей меня не только обрадовали, а буквально потрясли. Кто, зная об этих поступках, скажет, что "друзья" – это лишь красивый миф, а на самом деле они всегда – просто полезные тебе люди?! Не для такого оппонента я пишу этот очерк – пусть думает, что хочет. Мне важно другое: пусть мои строки слегка всколыхнут по-доброму, а если надо, и чуть подкорректируют души тех читателей, которые не утратили способности светло и оптимистично смотреть на мир, которые верят в дружбу и берегут ее по мере сил.
Ведь добрый настрой души – это основа добрых событий в судьбе. Я не знаю, какими они будут в вашей дальнейшей жизни, дорогой читатель, но желаю, чтобы вы испытали какие-то новые радости, подаренные верной дружбой. А с этими радостями, непременно, придут и новые силы, и дополнительные годы жизни. Так уж устроен мир, надо только стремиться и мыслями, и делами, чтобы такие радости были...
Но вернусь ненадолго к тому, что происходило в Петербурге. Там для меня и, думаю, для моих друзей случилось какое-то волшебное слияние музыки города и музыки дружбы. Я не музыковед и не могу квалифицированно рассказать о том, как при исполнении какой-либо прекрасной симфонии поддерживают и усиливают выразительность друг друга, положим, скрипичная группа и группа духовых инструментов. Помню только, как это возвышает и очищает душу. Несомненно, что-то подобное происходило в те солнечные осенние дни и в нашей жизни: в ней мелодии города и мелодии дружбы сплелись в некую незабываемую симфонию.
Я, конечно, изо всех сил постарался посодействовать этому. И, буду справедливым, мне очень помогала супруга – мы с ней вместе были эти две недели в Петербурге. Имея удачный опыт давней встречи здесь с немецкими друзьями, мы составили детальный план предстоящих событий на каждый день. Поэтому не было ни дня, ни часа, когда бы затухала динамика общего времяпрепровождения.
К примеру, прогулка по городу сменялась посещением музея, затем – экскурсия по тихим каналам и беспокойной, полноводной Неве, и вдруг мы оказываемся в полумраке уютного ресторана "Град Петров" на Васильевском острове. А на следующий день – долгая поездка в блистательный Петергоф, а по возвращении – ресторан, уже иной... Ресторан – это всегда неспешный душевный разговор...
Друзьям, пожалуй, подчас могло казаться, что имеет место сплошная импровизация, но на самом деле не происходило ничего, что не было заранее продумано и запланировано. Вот так мы с женой постарались, чтобы волшебное слияние музыки города и музыки дружбы практически ни на миг не сбивалось. И, думаю, всем нам было хорошо – вряд ли друзья возразят...
Ведь добрый настрой души – это основа добрых событий в судьбе. Я не знаю, какими они будут в вашей дальнейшей жизни, дорогой читатель, но желаю, чтобы вы испытали какие-то новые радости, подаренные верной дружбой. А с этими радостями, непременно, придут и новые силы, и дополнительные годы жизни. Так уж устроен мир, надо только стремиться и мыслями, и делами, чтобы такие радости были...
Но вернусь ненадолго к тому, что происходило в Петербурге. Там для меня и, думаю, для моих друзей случилось какое-то волшебное слияние музыки города и музыки дружбы. Я не музыковед и не могу квалифицированно рассказать о том, как при исполнении какой-либо прекрасной симфонии поддерживают и усиливают выразительность друг друга, положим, скрипичная группа и группа духовых инструментов. Помню только, как это возвышает и очищает душу. Несомненно, что-то подобное происходило в те солнечные осенние дни и в нашей жизни: в ней мелодии города и мелодии дружбы сплелись в некую незабываемую симфонию.
Я, конечно, изо всех сил постарался посодействовать этому. И, буду справедливым, мне очень помогала супруга – мы с ней вместе были эти две недели в Петербурге. Имея удачный опыт давней встречи здесь с немецкими друзьями, мы составили детальный план предстоящих событий на каждый день. Поэтому не было ни дня, ни часа, когда бы затухала динамика общего времяпрепровождения.
К примеру, прогулка по городу сменялась посещением музея, затем – экскурсия по тихим каналам и беспокойной, полноводной Неве, и вдруг мы оказываемся в полумраке уютного ресторана "Град Петров" на Васильевском острове. А на следующий день – долгая поездка в блистательный Петергоф, а по возвращении – ресторан, уже иной... Ресторан – это всегда неспешный душевный разговор...
Друзьям, пожалуй, подчас могло казаться, что имеет место сплошная импровизация, но на самом деле не происходило ничего, что не было заранее продумано и запланировано. Вот так мы с женой постарались, чтобы волшебное слияние музыки города и музыки дружбы практически ни на миг не сбивалось. И, думаю, всем нам было хорошо – вряд ли друзья возразят...
Моей милой однокласснице экскурсии и специальные прогулки были не нужны. Здесь она училась в институте, давно и преданно любит этот город, навещает его. Мы просто беседовали и вспоминали, вспоминали, вспоминали... До этой встречи мы поддерживали связь письмами, но не встречались... 51 год! Я очень волновался, что не узнаю ее при нашем свидании. И возможно, такое бы случилось, но моя супруга знакома с ней еще со студенческих лет – и, когда мы приблизились к назначенному месту встречи, она безошибочно воскликнула: "Лида!" Да, это была та самая Лидочка, уже, конечно, не школьница, но с тем же добрым, чуть задумчивым взглядом и даже, по-моему, с той же хрупкой, сохранившейся со школьных лет фигурой – хоть одевай старую школьную форму.
Давно стали взрослыми две ее дочери, взрослеют и выходят в жизнь внуки. Одна дочь живет в Ангарске, другая – в Израиле. А бабушка Лида все старается не обделить своим вниманием ни сибирских, ни израильских внуков – живет то у Байкала, то на Святой земле...
Мы говорили и говорили, рассматривали старые фотографии... Но разве за какие-то часы можно вспомнить и обсудить почти всю нашу долгую жизнь? И все-таки мы опять побыли рядом и теперь имеем новую, незабываемую точку отсчета наших отношений...
Вот, собственно, и все... Да здравствует дружба! Берегите ее всегда!
Давно стали взрослыми две ее дочери, взрослеют и выходят в жизнь внуки. Одна дочь живет в Ангарске, другая – в Израиле. А бабушка Лида все старается не обделить своим вниманием ни сибирских, ни израильских внуков – живет то у Байкала, то на Святой земле...
Мы говорили и говорили, рассматривали старые фотографии... Но разве за какие-то часы можно вспомнить и обсудить почти всю нашу долгую жизнь? И все-таки мы опять побыли рядом и теперь имеем новую, незабываемую точку отсчета наших отношений...
Вот, собственно, и все... Да здравствует дружба! Берегите ее всегда!