Купите свежие изобретения, господа!
|
...И человек - не человек,
когда в нем нет блаженной глупости порывов. Евгений Евтушенко
|
Я вовсе не намерен вовлечь вас, уважаемый читатель, в дебри технических проблем. Этот очерк – о человеческих надеждах, вдохновении и поворотах судьбы…
Я в России изобретал лет 35, создал около 130 изобретений. Все изобретения посвятил моей родной нефтяной промышленности…
Когда мы с женой начинали свою жизнь на американской земле, сын внушал нам, что пришла пора спокойного и вполне заслуженного отдыха. Но изобретательское творчество – это ведь азарт, и подчас просто неодолимый. Изобретатель – тот же поэт, но технического прогресса. А может ли поэт принять решение, что ему пора оставить творчество и приступить к отдыху!..
И все же взялся я в Америке за “вполне заслуженный” отдых от каждодневной суеты: командировок, совещаний, переговоров, служебных писем, написания и рецензирования статей, оппонирования диссертаций, руководства лабораторией и аспирантами, чтения лекций специалистам, повышающим квалификацию… Отдыхал, отдыхал – и ощутил прикосновение скуки. Потребность в творчестве возникает подобно голоду – никакими самоувещеваниями ее не утолить. Всколыхнулось в сознании и сердце беспокойство моих последних десяти российских лет, когда дерзнул с сотрудниками подарить нефтяникам комплекс новых технических средств, позволяющих скважине в полной мере проявлять свой потенциал – давать людям как можно больше “черного золота”. Что-то у нас получилось здорово, а что-то, как обычно бывает, удалось не вполне… Ощутил неукротимое желание заново осмыслить то, что мы сотворили в Москве, и создать нечто иное, не имеющее ни одного из тех недостатков, которые мы допустили ранее. С этого и начались мои американские изобретательские приключения.
Один из моих московских учителей, профессор Исаак Абрамович Чарный, говаривал: “Главное, что требуется от ученого, - не экономить бумагу”. В данном случае не будет никаким преувеличением сообщить вам, что я извел, как любят говорить, гору бумаги. Чувствовал, что могут быть созданы самые существенные объекты моей творческой жизни…
И вот желанные объекты были созданы. Мои знания и опыт не оставляли сомнения, что все получилось всерьез. Я был изнурен, но счастлив. Счастлив не просто результатом неожиданного творческого порыва. Вдруг обрел надежду на крутой поворот в своей американской жизни: завтра я становлюсь участником проектирования изобретенных объектов, затем консультантом при их изготовлении, испытаниях и, наконец, внедрении… Каким бы подарком судьбы это стало!..
Конечно, денег на патентование изобретений у меня не было, обременять такими расходами сына я не мог себе позволить. Оставалось, как я понимал, одно: заключить с какой-либо фирмой соглашение о передаче ей моих изобретений для их патентования, а затем организации производства и продажи придуманных мною устройств. Я же буду получать некоторые денежные отчисления при продаже этой техники.
Вроде бы запланировал складно, во всяком случае, по средствам. Только где эта желанная фирма?
И тут судьба (такие удачи бывают, оказывается, не только в плохих фильмах) подарила мне знакомство с инженером, изобретателем и ученым, выходцем из Украины, который моложе меня почти на 20 лет. Узнав о моих надеждах, он сообщил, что имеет немалый опыт технических предложений американским компаниям – таковы его служебные обязанности – и предложил мне помощь…
Рука у него оказалась легкой. Не успел я оглянуться, как интерес к изобретениям проявила одна из крупных нефтяных компаний Америки. Она предложила нам проект соглашения, запрещающего ей своевольно разглашать полученную от нас информацию, мы подписали это соглашение. Затем началась интересная, волнующая деловая переписка по электронной почте. Нашими внимательными кураторами стали два крупных менеджера компании. Один вел проблемы технических средств, другой – технологических процессов. Вопросы, раздумья, решения, ответы… И вновь – вопросы… Предложенные мною первоначальные идеи день за днем обогащались новыми, важными штрихами. Мой помощник быстро освоился в новой для него стихии и теперь по своей инициативе пытливо и творчески вникал в каждую деталь того, что я первоначально придумал. Он становился истинным соавтором этих новинок, а объекты наши – все лучше, все совершеннее…
И вот мы получили первое приглашение в Техас для детального живого обсуждения наших идей и решений. Совещание продолжалось около семи часов. И хотя кондиционеры надежно защищали нас от техасской жары, мы были перегреты – творческим волнением, вниманием и доброжелательностью наших американских коллег, предчувствием победы…
Улетали к себе, в Нью-Йорк, заряженные новыми, полученными от коллег, предложениями по совершенствованию наших объектов, обнадеженные искренним одобрением наших творческих усилий. Не могу не признаться: душа ликовала. Можем! Можем найти признание и в Америке!
Вдохновенно погрузились в желанные муки дальнейшего совершенствования своих идей… Интернет позволял незамедлительно представлять эти совершенствования нашим кураторам – менеджерам компании. А тем временем и представитель исследовательского центра компании начал детально рассматривать сделанные нами предложения. Переписка активизировалась. Вопросы, раздумья, решения, ответы… В какие-то моменты нам уже не хватало переписки для оперативного взаимодействия – и тогда мы вели обстоятельные телефонные переговоры.
Шаг за шагом устранялись разногласия, сомнения… Мы приближались к тому моменту, когда станет возможным представить результаты общих усилий, уже почти полугодовых, более широкому кругу специалистов компании – конструкторов, технологов, экономистов, изготовителей.
Наконец, этот момент наступил: мы вновь – на нефтяном юге Америки. Наши кураторы встретили нас тепло и были полны оптимизма.
- Я думаю, - заметил один из наших друзей-менеджеров, - сегодня совещание не будет длительным: вопрос, кажется, ясен. Будем заключать контракт, а затем вместе работать.
Мы с соратником очень старались, делая свои обстоятельные доклады. Ощущали искренний интерес собравшихся. Нас вдохновляли их глубокие, умные вопросы.
Но в разгар совещания руководитель конструкторского подразделения о чем-то пошептался с нашими кураторами, и они, все вместе, тихо удалились, оставив остальных в некотором замешательстве. Прошло полтора часа. Беседа продолжалась, но, никем не управляемая, она потеряла прежнюю целенаправленность и, по-моему, стала скучноватой. Чувствовалось, что оставшиеся в зале представители компании просто не понимают, что происходит сейчас на самом деле и нужна ли еще эта беседа.
Мы и до сих пор не поняли, что тогда произошло. Когда ушедшие вернулись, они были несколько возбуждены, не поинтересовались, как шла дискуссия в их отсутствие, а один из наших кураторов взял слово. Он сказал:
- Мы выслушали интересные сообщения и благодарим наших гостей. Они, понимаю, надеются, что уже сегодня мы оформим наши отношения контрактом. Но, к сожалению, это пока невозможно: компании потребуется дальнейшая экспертиза полученных нами предложений еще в течение около двух месяцев.
Нас по-дружески проводили. И два месяца молчали. А затем мы получили короткое письмо о том, что компания благодарит нас за интерес к ней, но решила прекратить наше сотрудничество…
Такая вот история произошла со мной в Америке. Понимаю, конечно, что простой по событиям этот эпизод моей жизни полон непростой внутренней диалектики. Познать бы ее во всей глубине…
А память словно старается утешить меня по возможности… Еще 25 лет назад, в России, мой родной НИИ буровой техники совместно с высокими профессионалами коммерции из Лицензинторга, знаменитого государственного детища, проложил всей нефтяной отрасли страны дорогу к торговле техническими решениями на мировом рынке. И во имя этого успеха я тоже потрудился немало. К слову сказать, наш опыт продажи лицензий был удостоен публикаций в серьезных журналах. Торговали с достойными покупателями – правда, американцев среди них не было. Не любят американские нефтяные компании делать такие покупки, уверенно и независимо держатся они на ветрах конкуренции идей. Вот и теперь не удалось мне вырваться из той, привычной, традиции…
И все же не забыть живого интереса американских асов. Быть может, все получилось предельно просто: подкрепившись нашими откровениями, решили они пойти к намеченной нами принципиальной цели, но без нас. Пойти своим путем. Ну, и нормально – ведь не слабаки же они. И мы подобным грешили – разве нет? Изобретения, изобретения… Изредка они – востребованный товар, а чаще, к сожалению (а для человечества, конечно, к счастью), лишь искра для чьего-то творческого возгорания. Не смог бы я вспомнить изобретателя, который не нырял в бездну чарующей патентной информации. Так, воспламеняя друг друга, и служим вместе, неугомонные чудаки, прогрессу. И не угадать, кому посчастливится дойти до того вожделенного творческого результата, который, хотя и не дает покоя конкурентам, уже не может быть эффективно заменен дальнейшими техническими решениями, с каких сторон ни подбирайся.
Впрочем, не исключаю, что наша ситуация была предельно проста по-другому: мы стали полезны американским специалистам лишь тем, что они с удовлетворением осознали превосходство собственных готовых идей по повышению качества скважин перед теми конкурентными предложениями, которые выстрадали мы. Знавали и мы такую радость. Всегда кто-то бывает сильнее – не только в спорте. Но без состязания этого не увидеть…
Ну, а чтобы когда-то познать радость продажи своего технического решения, прежде всего нужно просто оставаться изобретателем. А еще, конечно, в творчестве необходимо верить в удачу – ведь это правда, это именно так, что, несмотря на все прочее, “удача – награда за смелость”. Как, кстати, и то, что “лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал”…
Я в России изобретал лет 35, создал около 130 изобретений. Все изобретения посвятил моей родной нефтяной промышленности…
Когда мы с женой начинали свою жизнь на американской земле, сын внушал нам, что пришла пора спокойного и вполне заслуженного отдыха. Но изобретательское творчество – это ведь азарт, и подчас просто неодолимый. Изобретатель – тот же поэт, но технического прогресса. А может ли поэт принять решение, что ему пора оставить творчество и приступить к отдыху!..
И все же взялся я в Америке за “вполне заслуженный” отдых от каждодневной суеты: командировок, совещаний, переговоров, служебных писем, написания и рецензирования статей, оппонирования диссертаций, руководства лабораторией и аспирантами, чтения лекций специалистам, повышающим квалификацию… Отдыхал, отдыхал – и ощутил прикосновение скуки. Потребность в творчестве возникает подобно голоду – никакими самоувещеваниями ее не утолить. Всколыхнулось в сознании и сердце беспокойство моих последних десяти российских лет, когда дерзнул с сотрудниками подарить нефтяникам комплекс новых технических средств, позволяющих скважине в полной мере проявлять свой потенциал – давать людям как можно больше “черного золота”. Что-то у нас получилось здорово, а что-то, как обычно бывает, удалось не вполне… Ощутил неукротимое желание заново осмыслить то, что мы сотворили в Москве, и создать нечто иное, не имеющее ни одного из тех недостатков, которые мы допустили ранее. С этого и начались мои американские изобретательские приключения.
Один из моих московских учителей, профессор Исаак Абрамович Чарный, говаривал: “Главное, что требуется от ученого, - не экономить бумагу”. В данном случае не будет никаким преувеличением сообщить вам, что я извел, как любят говорить, гору бумаги. Чувствовал, что могут быть созданы самые существенные объекты моей творческой жизни…
И вот желанные объекты были созданы. Мои знания и опыт не оставляли сомнения, что все получилось всерьез. Я был изнурен, но счастлив. Счастлив не просто результатом неожиданного творческого порыва. Вдруг обрел надежду на крутой поворот в своей американской жизни: завтра я становлюсь участником проектирования изобретенных объектов, затем консультантом при их изготовлении, испытаниях и, наконец, внедрении… Каким бы подарком судьбы это стало!..
Конечно, денег на патентование изобретений у меня не было, обременять такими расходами сына я не мог себе позволить. Оставалось, как я понимал, одно: заключить с какой-либо фирмой соглашение о передаче ей моих изобретений для их патентования, а затем организации производства и продажи придуманных мною устройств. Я же буду получать некоторые денежные отчисления при продаже этой техники.
Вроде бы запланировал складно, во всяком случае, по средствам. Только где эта желанная фирма?
И тут судьба (такие удачи бывают, оказывается, не только в плохих фильмах) подарила мне знакомство с инженером, изобретателем и ученым, выходцем из Украины, который моложе меня почти на 20 лет. Узнав о моих надеждах, он сообщил, что имеет немалый опыт технических предложений американским компаниям – таковы его служебные обязанности – и предложил мне помощь…
Рука у него оказалась легкой. Не успел я оглянуться, как интерес к изобретениям проявила одна из крупных нефтяных компаний Америки. Она предложила нам проект соглашения, запрещающего ей своевольно разглашать полученную от нас информацию, мы подписали это соглашение. Затем началась интересная, волнующая деловая переписка по электронной почте. Нашими внимательными кураторами стали два крупных менеджера компании. Один вел проблемы технических средств, другой – технологических процессов. Вопросы, раздумья, решения, ответы… И вновь – вопросы… Предложенные мною первоначальные идеи день за днем обогащались новыми, важными штрихами. Мой помощник быстро освоился в новой для него стихии и теперь по своей инициативе пытливо и творчески вникал в каждую деталь того, что я первоначально придумал. Он становился истинным соавтором этих новинок, а объекты наши – все лучше, все совершеннее…
И вот мы получили первое приглашение в Техас для детального живого обсуждения наших идей и решений. Совещание продолжалось около семи часов. И хотя кондиционеры надежно защищали нас от техасской жары, мы были перегреты – творческим волнением, вниманием и доброжелательностью наших американских коллег, предчувствием победы…
Улетали к себе, в Нью-Йорк, заряженные новыми, полученными от коллег, предложениями по совершенствованию наших объектов, обнадеженные искренним одобрением наших творческих усилий. Не могу не признаться: душа ликовала. Можем! Можем найти признание и в Америке!
Вдохновенно погрузились в желанные муки дальнейшего совершенствования своих идей… Интернет позволял незамедлительно представлять эти совершенствования нашим кураторам – менеджерам компании. А тем временем и представитель исследовательского центра компании начал детально рассматривать сделанные нами предложения. Переписка активизировалась. Вопросы, раздумья, решения, ответы… В какие-то моменты нам уже не хватало переписки для оперативного взаимодействия – и тогда мы вели обстоятельные телефонные переговоры.
Шаг за шагом устранялись разногласия, сомнения… Мы приближались к тому моменту, когда станет возможным представить результаты общих усилий, уже почти полугодовых, более широкому кругу специалистов компании – конструкторов, технологов, экономистов, изготовителей.
Наконец, этот момент наступил: мы вновь – на нефтяном юге Америки. Наши кураторы встретили нас тепло и были полны оптимизма.
- Я думаю, - заметил один из наших друзей-менеджеров, - сегодня совещание не будет длительным: вопрос, кажется, ясен. Будем заключать контракт, а затем вместе работать.
Мы с соратником очень старались, делая свои обстоятельные доклады. Ощущали искренний интерес собравшихся. Нас вдохновляли их глубокие, умные вопросы.
Но в разгар совещания руководитель конструкторского подразделения о чем-то пошептался с нашими кураторами, и они, все вместе, тихо удалились, оставив остальных в некотором замешательстве. Прошло полтора часа. Беседа продолжалась, но, никем не управляемая, она потеряла прежнюю целенаправленность и, по-моему, стала скучноватой. Чувствовалось, что оставшиеся в зале представители компании просто не понимают, что происходит сейчас на самом деле и нужна ли еще эта беседа.
Мы и до сих пор не поняли, что тогда произошло. Когда ушедшие вернулись, они были несколько возбуждены, не поинтересовались, как шла дискуссия в их отсутствие, а один из наших кураторов взял слово. Он сказал:
- Мы выслушали интересные сообщения и благодарим наших гостей. Они, понимаю, надеются, что уже сегодня мы оформим наши отношения контрактом. Но, к сожалению, это пока невозможно: компании потребуется дальнейшая экспертиза полученных нами предложений еще в течение около двух месяцев.
Нас по-дружески проводили. И два месяца молчали. А затем мы получили короткое письмо о том, что компания благодарит нас за интерес к ней, но решила прекратить наше сотрудничество…
Такая вот история произошла со мной в Америке. Понимаю, конечно, что простой по событиям этот эпизод моей жизни полон непростой внутренней диалектики. Познать бы ее во всей глубине…
А память словно старается утешить меня по возможности… Еще 25 лет назад, в России, мой родной НИИ буровой техники совместно с высокими профессионалами коммерции из Лицензинторга, знаменитого государственного детища, проложил всей нефтяной отрасли страны дорогу к торговле техническими решениями на мировом рынке. И во имя этого успеха я тоже потрудился немало. К слову сказать, наш опыт продажи лицензий был удостоен публикаций в серьезных журналах. Торговали с достойными покупателями – правда, американцев среди них не было. Не любят американские нефтяные компании делать такие покупки, уверенно и независимо держатся они на ветрах конкуренции идей. Вот и теперь не удалось мне вырваться из той, привычной, традиции…
И все же не забыть живого интереса американских асов. Быть может, все получилось предельно просто: подкрепившись нашими откровениями, решили они пойти к намеченной нами принципиальной цели, но без нас. Пойти своим путем. Ну, и нормально – ведь не слабаки же они. И мы подобным грешили – разве нет? Изобретения, изобретения… Изредка они – востребованный товар, а чаще, к сожалению (а для человечества, конечно, к счастью), лишь искра для чьего-то творческого возгорания. Не смог бы я вспомнить изобретателя, который не нырял в бездну чарующей патентной информации. Так, воспламеняя друг друга, и служим вместе, неугомонные чудаки, прогрессу. И не угадать, кому посчастливится дойти до того вожделенного творческого результата, который, хотя и не дает покоя конкурентам, уже не может быть эффективно заменен дальнейшими техническими решениями, с каких сторон ни подбирайся.
Впрочем, не исключаю, что наша ситуация была предельно проста по-другому: мы стали полезны американским специалистам лишь тем, что они с удовлетворением осознали превосходство собственных готовых идей по повышению качества скважин перед теми конкурентными предложениями, которые выстрадали мы. Знавали и мы такую радость. Всегда кто-то бывает сильнее – не только в спорте. Но без состязания этого не увидеть…
Ну, а чтобы когда-то познать радость продажи своего технического решения, прежде всего нужно просто оставаться изобретателем. А еще, конечно, в творчестве необходимо верить в удачу – ведь это правда, это именно так, что, несмотря на все прочее, “удача – награда за смелость”. Как, кстати, и то, что “лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал”…