Мое первое потрясение в пакерной эпопее
Несколько мгновений за кулисами научно-технического прогресса
|
Дорогой мой любознательный читатель! Если вы еще не знакомы делами нефтяников, я очень рекомендую заглянуть в этот уголок терминов - и, надеюсь, очерк станет вам интереснее.
Крепление скважин – процесс укрепления стенок буровых скважин и разобщения пластов. Для этого используют стальную обсадную колонну, оборудованную специальной оснасткой, а также тампонажные смеси, размещаемые в кольцевом зазоре между стенкой скважины и этой колонной в процессе цементирования скважины.
Тампонажные смеси – твердеющие материалы на основе минерального цемента или на полимерной основе, соответствующие физико-геологическим условиям в скважине. Цементирование скважины – технологический процесс размещения тампонажных смесей за обсадной колонной. Обычно включает их закачку в эту колонну и последующее продавливание наружу через ее низ или специальные боковые отверстия. Заколонный пакер – элемент специальной оснастки обсадной колонны: устройство, встраиваемое в эту колонну для последующего размещения на строго заданной глубине. Приведением пакера в действие (в заданный момент времени) обеспечивается создание в зазоре между стенкой скважины и обсадной колонной высокопрочной герметичной перемычки благодаря расширению его уплотнительного элемента. |
Когда-то я увлеченно читал книгу известного драматурга Александра Штейна "Повесть о том, как возникают сюжеты". Вспоминая свою жизнь, мог бы предложить вниманию читателей "Повесть о том, как возникает научно-технический прогресс". Для всех нас весьма комфортны его плоды, но, увы, читать о делах технарей любят далеко не все. Хочется надеяться, что небольшой, на две газетных страницы, лирический очерк о технарях соберет какой-то читательский круг...
Так уж случилось, что мне суждено было стать в Советском Союзе главным идеологом технологий крепления скважин с применением заколонных пакеров. Но к самому началу эпохи развития этих технологий в стране я немного опоздал...
В 1968 году я был неожиданно вовлечен в пакерную эпопею, а вскоре она стала смыслом моей жизни вплоть до ухода на заслуженный отдых в конце 1999 года.
Вот несколько штрихов этой непростой эпопеи.
Конечно, самыми волнующими и нередко дарящими острые неприятности были наши опытные работы на буровых. Ведь они входили в сферу необратимого процесса цементирования скважины, где, как говорится, "от великого до смешного (а точнее, драматичного) – один шаг". Да, работу с твердеющими тампонажными смесями дважды не сделаешь. Не ошиблись ни в чем – получили высококачественное техническое сооружение, а ошиблись – и породили печальную необходимость дорогих ремонтных работ, а то и просто погубили скважину, свели на нет трудные старания буровой бригады.
В 1968 году начались мои регулярные поездки на буровые для методического руководства опытными работами с заколонными пакерами.
Первым потрясением в пакерной эпопее стал для меня случай на месторождении вблизи башкирского города Нефтекамска. Однажды, приехав на скважину, где предстояло цементирование с применением пакера, я застал там развеселую бригаду исполнителей этой работы – тампонажников. Они были пьяны в разной степени, но буквально никто из них еще не "просох" после какой-то серьезной коллективной пьянки.
... Людьми руководила только тупая "моторная" память: что делали всегда, то и здесь повторяли. А осознать, что в скважине пакер, а потому процесс должен иметь особенности, было выше их возможностей.
Я делал всё, на что хватало сил, но в том кошмаре их оказалось недостаточно... В частности, дал точные указания о порядке пуска в обсадную колонну цементировочных пробок, обеспечивающих разделение закачиваемых жидкостей и получение гидравлических сигналов, необходимых для контроля за процессом. Но порядок пуска пробок умудрились перепутать – и процесс пришлось остановить, когда почти вся колонна была еще заполнена тампонажной смесью. Выход из колонны был преждевременно закрыт неправильно пущенной пробкой – и тампонажной смеси стало суждено затвердеть не в затрубном пространстве скважины, а в колонне. Впереди – трудные, дорогостоящие ремонтные работы с непредсказуемым результатом...
...Директор конторы бурения был грубым и безжалостным демагогом – нес в себе отголоски сталинской эпохи. Выслушав мои объяснения, он заявил:
- Мне твои сказки неинтересны. Я знаю, что ты был на буровой и контролировал работы. А в результате скважину запороли. Сегодня же отправлю в наш буровой трест письмо с просьбой обратиться в прокуратуру относительно твоих "научных поисков" – там разберутся!
И полетел я в красивый город Октябрьский на западной границе Башкирии, поскольку меня вызвали "на ковер" к главному буровому начальству республики.
Хотя мне было ясно, что предстоял тяжкий момент, но встреча с этим красавцем городом заметно согрела душу. Именно здесь я когда-то решил, что нет в промышленности дела прекраснее, чем бурение нефтяных скважин. Трудное, даже суровое, для настоящих мужиков, а вокруг – поэзия живой природы... Я тогда учился в седьмом классе школы, и отец взял меня с собой в командировку – для расширения моего кругозора...
...На техсовете, в кабинете главного инженера бурового треста, я детально рассказал о подготовке к тому печальному скважинному эксперименту, показал разработанный технологический регламент, напомнил о предшествующих успешных работах по применению заколонного пакера в Башкирии и, конечно, не мог не отметить состояние и, естественно, неуправляемость бригады тампонажников. В заключение, сказал:
- Пожалуй, моей реальной виной является то, что я не позвонил руководству конторы бурения и не потребовал, чтобы эту бригаду срочно заменили.
К моему удивлению, бурного обсуждения не произошло. Видимо, руководство треста по каким-то своим каналам уже успело объективно оценить случившееся. Было задано несколько несложных технических вопросов, после чего главный инженер объявил мне:
- Мы не считаем вас виноватым в случившемся – и никакого обращения в прокуратуру не будет. И вы сделали правильный вывод: науке надо быть принципиальнее с производственниками – тогда меньше случится бед в наших общих делах. Возвращайтесь в Нефтекамск и продолжайте работать. Все нужные указания мы конторе бурения дадим.
Идя по городу, я чувствовал, что нервную систему надо как-то успокоить. Нормальный человек зашел бы в ресторан и выпил граммов двести водки. Но мне, неисправимому поэту в душе, захотелось сделать по-другому. Я зашел... в книжный магазин, увидел там новый сборник стихов Ильи Сельвинского, купил его, а немного позже сел на скамейку в сквере перед Домом техники и долго, с наслаждением, читал... Этот сборник храню поныне, уже в новом веке.
Пройдя этот урок, я понял на всю дальнейшую жизнь, что интеллигентность и твердость поведения должны непременно не исключать, а дополнять друг друга...
Так уж случилось, что мне суждено было стать в Советском Союзе главным идеологом технологий крепления скважин с применением заколонных пакеров. Но к самому началу эпохи развития этих технологий в стране я немного опоздал...
В 1968 году я был неожиданно вовлечен в пакерную эпопею, а вскоре она стала смыслом моей жизни вплоть до ухода на заслуженный отдых в конце 1999 года.
Вот несколько штрихов этой непростой эпопеи.
Конечно, самыми волнующими и нередко дарящими острые неприятности были наши опытные работы на буровых. Ведь они входили в сферу необратимого процесса цементирования скважины, где, как говорится, "от великого до смешного (а точнее, драматичного) – один шаг". Да, работу с твердеющими тампонажными смесями дважды не сделаешь. Не ошиблись ни в чем – получили высококачественное техническое сооружение, а ошиблись – и породили печальную необходимость дорогих ремонтных работ, а то и просто погубили скважину, свели на нет трудные старания буровой бригады.
В 1968 году начались мои регулярные поездки на буровые для методического руководства опытными работами с заколонными пакерами.
Первым потрясением в пакерной эпопее стал для меня случай на месторождении вблизи башкирского города Нефтекамска. Однажды, приехав на скважину, где предстояло цементирование с применением пакера, я застал там развеселую бригаду исполнителей этой работы – тампонажников. Они были пьяны в разной степени, но буквально никто из них еще не "просох" после какой-то серьезной коллективной пьянки.
... Людьми руководила только тупая "моторная" память: что делали всегда, то и здесь повторяли. А осознать, что в скважине пакер, а потому процесс должен иметь особенности, было выше их возможностей.
Я делал всё, на что хватало сил, но в том кошмаре их оказалось недостаточно... В частности, дал точные указания о порядке пуска в обсадную колонну цементировочных пробок, обеспечивающих разделение закачиваемых жидкостей и получение гидравлических сигналов, необходимых для контроля за процессом. Но порядок пуска пробок умудрились перепутать – и процесс пришлось остановить, когда почти вся колонна была еще заполнена тампонажной смесью. Выход из колонны был преждевременно закрыт неправильно пущенной пробкой – и тампонажной смеси стало суждено затвердеть не в затрубном пространстве скважины, а в колонне. Впереди – трудные, дорогостоящие ремонтные работы с непредсказуемым результатом...
...Директор конторы бурения был грубым и безжалостным демагогом – нес в себе отголоски сталинской эпохи. Выслушав мои объяснения, он заявил:
- Мне твои сказки неинтересны. Я знаю, что ты был на буровой и контролировал работы. А в результате скважину запороли. Сегодня же отправлю в наш буровой трест письмо с просьбой обратиться в прокуратуру относительно твоих "научных поисков" – там разберутся!
И полетел я в красивый город Октябрьский на западной границе Башкирии, поскольку меня вызвали "на ковер" к главному буровому начальству республики.
Хотя мне было ясно, что предстоял тяжкий момент, но встреча с этим красавцем городом заметно согрела душу. Именно здесь я когда-то решил, что нет в промышленности дела прекраснее, чем бурение нефтяных скважин. Трудное, даже суровое, для настоящих мужиков, а вокруг – поэзия живой природы... Я тогда учился в седьмом классе школы, и отец взял меня с собой в командировку – для расширения моего кругозора...
...На техсовете, в кабинете главного инженера бурового треста, я детально рассказал о подготовке к тому печальному скважинному эксперименту, показал разработанный технологический регламент, напомнил о предшествующих успешных работах по применению заколонного пакера в Башкирии и, конечно, не мог не отметить состояние и, естественно, неуправляемость бригады тампонажников. В заключение, сказал:
- Пожалуй, моей реальной виной является то, что я не позвонил руководству конторы бурения и не потребовал, чтобы эту бригаду срочно заменили.
К моему удивлению, бурного обсуждения не произошло. Видимо, руководство треста по каким-то своим каналам уже успело объективно оценить случившееся. Было задано несколько несложных технических вопросов, после чего главный инженер объявил мне:
- Мы не считаем вас виноватым в случившемся – и никакого обращения в прокуратуру не будет. И вы сделали правильный вывод: науке надо быть принципиальнее с производственниками – тогда меньше случится бед в наших общих делах. Возвращайтесь в Нефтекамск и продолжайте работать. Все нужные указания мы конторе бурения дадим.
Идя по городу, я чувствовал, что нервную систему надо как-то успокоить. Нормальный человек зашел бы в ресторан и выпил граммов двести водки. Но мне, неисправимому поэту в душе, захотелось сделать по-другому. Я зашел... в книжный магазин, увидел там новый сборник стихов Ильи Сельвинского, купил его, а немного позже сел на скамейку в сквере перед Домом техники и долго, с наслаждением, читал... Этот сборник храню поныне, уже в новом веке.
Пройдя этот урок, я понял на всю дальнейшую жизнь, что интеллигентность и твердость поведения должны непременно не исключать, а дополнять друг друга...
