О трех рыцарях нравственности
Размышления Юрия Цырина по мотивам трех книг, подаренных ему другом
С восьмого по десятый класс школы я учился в юном городе Ангарске, среди бескрайних сосновых лесов, недалеко от строптивой Ангары, величавого Байкала и примыкающих к нему покрытых зеленым ковром и наполненных мудрым спокойствием Саянских гор. Оказавшись в глубинке Восточной Сибири, я попросту влюбился в те чарующие края.
Уезжая в родную Москву, чтобы учиться в нефтяном институте, дал Сибири клятву, что расстаюсь с ней не навсегда. И когда я стал ученым-нефтяником, сотрудником столичного ВНИИ буровой техники, мне удалось выполнить эту клятву, благодаря бесчисленным долгим командировкам. Правда, теперь, целых тридцать лет, географией моего самоутверждения в делах, моих поисков, поражений и успехов, дружбы, осознания новых глубин научно-технических проблем, обретения талантливых, беспокойных соратников и учеников были города, поселки и буровые Западной Сибири, разбросанные по Ханты-Мансийскому и Ямало-Ненецкому автономным округам Тюменской области, прежде всего, город Сургут. Со временем эти суровые неброские северные края стали мне дороги ничуть не меньше, чем просторы Восточной Сибири. А если сказать совсем честно, то, конечно, больше: уж очень многими важными событиями моя судьба пополнилась здесь.
В моем сердце навсегда – многообразие человеческого созидания на земле, протянувшейся от лесистых равнин Среднего Приобья до пустынной тундры полуострова Ямал, – на той земле, в глубинах которой мужественные люди нашли щедрые кладовые нефти и газа... После ухода на пенсию в конце 1999 года, я не бывал в Западной Сибири. Но связанные с ней волнующие сны по мотивам былого и ныне неизменно приходят и приходят ко мне...
Сибиряки – это поистине музыка моей души. Именно счастьем можно назвать то, что они не обошли моей судьбы. Об этих людях надо писать многостраничные романы. И, несомненно, таким произведениям было бы под силу вдохновлять поколения наших детей и внуков на трудные дела, которых никогда не убавится на земле и без которых человечество никогда не сможет достигать новых рубежей своего прогресса. Но, думаю, романы мне не под силу, а вот на лирический очерк меня, пожалуй, хватит. Надеюсь, что он не оставит читателей равнодушными.
Идея данного очерка возникла так.
Есть у меня старый друг – коренной сибиряк Геннадий Проводников, один из результативных ученых-буровиков Западной Сибири, с которым мне посчастливилось быть связанным общими надеждами и делами. В конце 2011 года Геннадий Борисович перешел рубеж своего 65-летия. А немного раньше он прислал мне три изданные в последнее время книги о сибиряках – людях, которые и прямо, и косвенно повлияли на становление его личности, на его жизненное поведение. К сожалению, эти люди уже ушли от нас.
Одна из присланных книг – воспоминания и мысли выдающегося геолога-нефтяника современности Фармана Курбановича Салманова, с героической жизнью которого связано превращение дремлющих просторов Западной Сибири в край бурного освоения ее нефтяных богатств. Жизнь этого человека стала нравственным эталоном для очень многих людей, либо соприкоснувшихся с ним в делах, либо просто ступивших на проложенный им путь, чтобы прирастить те богатства к мощи своей страны.
Вторая книга подготовлена в память отца дочерью одного из видных нефтяников Сургута, производственника и ученого Мидхата Фатхулбаяновича Зарипова. Он был руководителем и творческим соратником моего друга в институте СургутНИПИнефть. Судьба и мне подарила удачу быть в деловых контактах с этим мудрым и трогательно интеллигентным человеком.
А третья книга, ставшая для меня полным откровением, посвящена школьному учителю Геннадия Аркадию Степановичу Знаменскому, истинному подвижнику воспитания детей в родной сибирской глубинке, человеку, душа которого, как велел поэт, трудилась и трудилась до последних дней его жизни. И, будучи уже немолодым, проходя заключительную часть своего большого, благородного пути, он успел подарить тепло своего сердца и свет своей мудрости моему другу.
В наших характерах и свершениях остаются живыми все, кто передал нам эстафету мироощущения и нравственности – это бесспорно. Полагаю, Геннадий Проводников вобрал в себя и неброскую самоуглубленность своего школьного учителя А.С. Знаменского, и высочайший профессионализм своего беспокойного и щедрого душой наставника-буровика М.Ф. Зарипова, и несгибаемость в своей убежденности нашего общего кумира, великого геолога Ф.К. Салманова. Конечно, и достоинства многих других хороших людей.
И захотелось мне поделиться с читателями лирическими размышлениями по мотивам трех книг полученных от сургутского друга. Пусть простят меня многие дорогие мне сибиряки, которых я не упоминаю в этом очерке. Знаю: писать о них – это мой долг за подаренное мне тепло их сердец...
Уезжая в родную Москву, чтобы учиться в нефтяном институте, дал Сибири клятву, что расстаюсь с ней не навсегда. И когда я стал ученым-нефтяником, сотрудником столичного ВНИИ буровой техники, мне удалось выполнить эту клятву, благодаря бесчисленным долгим командировкам. Правда, теперь, целых тридцать лет, географией моего самоутверждения в делах, моих поисков, поражений и успехов, дружбы, осознания новых глубин научно-технических проблем, обретения талантливых, беспокойных соратников и учеников были города, поселки и буровые Западной Сибири, разбросанные по Ханты-Мансийскому и Ямало-Ненецкому автономным округам Тюменской области, прежде всего, город Сургут. Со временем эти суровые неброские северные края стали мне дороги ничуть не меньше, чем просторы Восточной Сибири. А если сказать совсем честно, то, конечно, больше: уж очень многими важными событиями моя судьба пополнилась здесь.
В моем сердце навсегда – многообразие человеческого созидания на земле, протянувшейся от лесистых равнин Среднего Приобья до пустынной тундры полуострова Ямал, – на той земле, в глубинах которой мужественные люди нашли щедрые кладовые нефти и газа... После ухода на пенсию в конце 1999 года, я не бывал в Западной Сибири. Но связанные с ней волнующие сны по мотивам былого и ныне неизменно приходят и приходят ко мне...
Сибиряки – это поистине музыка моей души. Именно счастьем можно назвать то, что они не обошли моей судьбы. Об этих людях надо писать многостраничные романы. И, несомненно, таким произведениям было бы под силу вдохновлять поколения наших детей и внуков на трудные дела, которых никогда не убавится на земле и без которых человечество никогда не сможет достигать новых рубежей своего прогресса. Но, думаю, романы мне не под силу, а вот на лирический очерк меня, пожалуй, хватит. Надеюсь, что он не оставит читателей равнодушными.
Идея данного очерка возникла так.
Есть у меня старый друг – коренной сибиряк Геннадий Проводников, один из результативных ученых-буровиков Западной Сибири, с которым мне посчастливилось быть связанным общими надеждами и делами. В конце 2011 года Геннадий Борисович перешел рубеж своего 65-летия. А немного раньше он прислал мне три изданные в последнее время книги о сибиряках – людях, которые и прямо, и косвенно повлияли на становление его личности, на его жизненное поведение. К сожалению, эти люди уже ушли от нас.
Одна из присланных книг – воспоминания и мысли выдающегося геолога-нефтяника современности Фармана Курбановича Салманова, с героической жизнью которого связано превращение дремлющих просторов Западной Сибири в край бурного освоения ее нефтяных богатств. Жизнь этого человека стала нравственным эталоном для очень многих людей, либо соприкоснувшихся с ним в делах, либо просто ступивших на проложенный им путь, чтобы прирастить те богатства к мощи своей страны.
Вторая книга подготовлена в память отца дочерью одного из видных нефтяников Сургута, производственника и ученого Мидхата Фатхулбаяновича Зарипова. Он был руководителем и творческим соратником моего друга в институте СургутНИПИнефть. Судьба и мне подарила удачу быть в деловых контактах с этим мудрым и трогательно интеллигентным человеком.
А третья книга, ставшая для меня полным откровением, посвящена школьному учителю Геннадия Аркадию Степановичу Знаменскому, истинному подвижнику воспитания детей в родной сибирской глубинке, человеку, душа которого, как велел поэт, трудилась и трудилась до последних дней его жизни. И, будучи уже немолодым, проходя заключительную часть своего большого, благородного пути, он успел подарить тепло своего сердца и свет своей мудрости моему другу.
В наших характерах и свершениях остаются живыми все, кто передал нам эстафету мироощущения и нравственности – это бесспорно. Полагаю, Геннадий Проводников вобрал в себя и неброскую самоуглубленность своего школьного учителя А.С. Знаменского, и высочайший профессионализм своего беспокойного и щедрого душой наставника-буровика М.Ф. Зарипова, и несгибаемость в своей убежденности нашего общего кумира, великого геолога Ф.К. Салманова. Конечно, и достоинства многих других хороших людей.
И захотелось мне поделиться с читателями лирическими размышлениями по мотивам трех книг полученных от сургутского друга. Пусть простят меня многие дорогие мне сибиряки, которых я не упоминаю в этом очерке. Знаю: писать о них – это мой долг за подаренное мне тепло их сердец...
СУРГУТСКИЙ УЧИТЕЛЬ ЗНАМЕНСКИЙ
Редактор-составитель книги, посвященной 100-летию со дня рождения Аркадия Степановича Знаменского, бывший его ученик В.К. Белобородов вспоминает: “Было во всем его облике что-то загадочное, не поддающееся окончательной оценке. Сейчас, много лет спустя, я бы определил это так: он жил, чтобы понимать жизнь, и в этом, скорее всего, и заключена магнетическая сила его воздействия на других. Человек большой эрудиции, обширнейших познаний, он находился в состоянии повышенной активности духа».
Кому не известно, что все в жизни человека начинается с детства, с традиций семьи. Род Знаменских обретал мировоззренческие устои в той западносибирской глубинке, где жили ссыльные декабристы М.А. Фонвизин, И.Д. Якушкин, М.И. Муравьев-Апостол, И.И. Пущин, Е.П. Оболенский и другие. Надо ли говорить о том, какую роль сыграло это окружение в неуклонном стремлении Знаменских – из поколения в поколение – к просветительству и духовной возвышенности?!
В этой семье, имеющей богатую историю и стойкие благородные традиции, но не владеющей ни домом, ни чем-либо, что можно было бы характеризовать как роскошь, в 1898 году родился Аркадий Степанович Знаменский.
В 1909 году, окончив курс трехклассного приходского училища, он поступает в первый класс Тобольской гимназии, а по окончании гимназии начинает преподавательскую деятельность в школах. Преподает математику и физику в Тобольске, а в 1921 году в том же качестве был переведен в Сургут. Приехал он туда с молодой женой Анной Андреевной – выпускницей Тобольской женской гимназии. Приехали они – и остались навсегда сургутскими учителями...
Кто-то может сказать скептически: “Ну и учителя – даже без высшего образования!» Да, учителя! Замечательные, неустанно работавшие над собой, стремившиеся к совершенствованию своих знаний всю жизнь! Не говорим же мы о Горьком, Эренбурге или Кирилле Лаврове подобные высокомерные слова, а они достигли высот личностного развития, тоже не имея формального высшего образования. Это яркие самородки, коими богата российская земля, и сургутский учитель Аркадий Степанович Знаменский, несомненно, в числе таких человеческих богатств России.
...Сургут был тогда большим селом. Во дворах сушатся рыболовные сети и невода, на берегу Оби – множество лодок, летом улицы покрыты зеленым ковром травы. Деятельность директора и учителей школы выходила далеко за пределы обычных школьных занятий. Приходилось изыскивать возможность материальной помощи ученикам, приехавшим из деревень, чтобы они не бросили школу, заниматься ликвидацией неграмотности среди взрослого населения. Были организованы ученические кружки: драматический, рукодельный, художественный, науки и техники, физкультурный и другие. Трудной проблемой было добывать учебники, методические пособия, другую подходящую литературу, эта проблема решалась на основе создания школами обменного фонда книг.
...Прошли многие годы. Они вместили в себя такое разнообразие дел, свершений и дум Аркадия Степановича, что коротко рассказать об этом просто невозможно. Позволю себе еще одну цитату из очерка В.К. Белобородова: “...он был в беспрерывном развитии, двигался вперед незаметными для нас шажками. Это подтверждается хотя бы тем, что выпускники разных лет воспринимали его по-разному. Мысль его никогда не останавливалась...”
Встречая после долгой разлуки своих воспитанников, он непременно спрашивал: “Думаешь над чем-нибудь?” Настойчиво стремился увести каждого своего ученика с пагубного, по его мнению, пути подражания, безмыслия – натоптанного, проторенного пути.
В школе его хватало, кроме преподавания, и на работу концертмейстером хора, и на участие в шахматных турнирах и театральных постановках, и, конечно, на руководство физико-техническим и математическим кружками. Любил музицировать и сочинял собственные фортепианные пьесы...
Кому не известно, что все в жизни человека начинается с детства, с традиций семьи. Род Знаменских обретал мировоззренческие устои в той западносибирской глубинке, где жили ссыльные декабристы М.А. Фонвизин, И.Д. Якушкин, М.И. Муравьев-Апостол, И.И. Пущин, Е.П. Оболенский и другие. Надо ли говорить о том, какую роль сыграло это окружение в неуклонном стремлении Знаменских – из поколения в поколение – к просветительству и духовной возвышенности?!
В этой семье, имеющей богатую историю и стойкие благородные традиции, но не владеющей ни домом, ни чем-либо, что можно было бы характеризовать как роскошь, в 1898 году родился Аркадий Степанович Знаменский.
В 1909 году, окончив курс трехклассного приходского училища, он поступает в первый класс Тобольской гимназии, а по окончании гимназии начинает преподавательскую деятельность в школах. Преподает математику и физику в Тобольске, а в 1921 году в том же качестве был переведен в Сургут. Приехал он туда с молодой женой Анной Андреевной – выпускницей Тобольской женской гимназии. Приехали они – и остались навсегда сургутскими учителями...
Кто-то может сказать скептически: “Ну и учителя – даже без высшего образования!» Да, учителя! Замечательные, неустанно работавшие над собой, стремившиеся к совершенствованию своих знаний всю жизнь! Не говорим же мы о Горьком, Эренбурге или Кирилле Лаврове подобные высокомерные слова, а они достигли высот личностного развития, тоже не имея формального высшего образования. Это яркие самородки, коими богата российская земля, и сургутский учитель Аркадий Степанович Знаменский, несомненно, в числе таких человеческих богатств России.
...Сургут был тогда большим селом. Во дворах сушатся рыболовные сети и невода, на берегу Оби – множество лодок, летом улицы покрыты зеленым ковром травы. Деятельность директора и учителей школы выходила далеко за пределы обычных школьных занятий. Приходилось изыскивать возможность материальной помощи ученикам, приехавшим из деревень, чтобы они не бросили школу, заниматься ликвидацией неграмотности среди взрослого населения. Были организованы ученические кружки: драматический, рукодельный, художественный, науки и техники, физкультурный и другие. Трудной проблемой было добывать учебники, методические пособия, другую подходящую литературу, эта проблема решалась на основе создания школами обменного фонда книг.
...Прошли многие годы. Они вместили в себя такое разнообразие дел, свершений и дум Аркадия Степановича, что коротко рассказать об этом просто невозможно. Позволю себе еще одну цитату из очерка В.К. Белобородова: “...он был в беспрерывном развитии, двигался вперед незаметными для нас шажками. Это подтверждается хотя бы тем, что выпускники разных лет воспринимали его по-разному. Мысль его никогда не останавливалась...”
Встречая после долгой разлуки своих воспитанников, он непременно спрашивал: “Думаешь над чем-нибудь?” Настойчиво стремился увести каждого своего ученика с пагубного, по его мнению, пути подражания, безмыслия – натоптанного, проторенного пути.
В школе его хватало, кроме преподавания, и на работу концертмейстером хора, и на участие в шахматных турнирах и театральных постановках, и, конечно, на руководство физико-техническим и математическим кружками. Любил музицировать и сочинял собственные фортепианные пьесы...
Аркадий Степанович Знаменский.
|
Невозможно без волнения и признательности читать короткие и мудрые заметки Аркадия Степановича о природе, обществе, назначении человека и его жизненном пути – "Летающие мысли". Трогают душу, например, такие проникновенные строки: "Если ты хочешь быть безукоризненно честным, справедливым, правдивым, трудолюбивым, чистым, ненавистником всяческого насилия, жестокости, обмана, двуличия, лицемерия, то приготовься быть жертвой зла, помни, что ты всегда окружен волками и шакалами, которые зло называют добром, ненависть – любовью, ложь – правдой и т.д. Они будут искать твоей души, и в тяжелый час никто не подаст тебе руки помощи. Они жаждут твоей крови и успокоятся не прежде, чем сделают кровопускание или зверское издевательство. Души, желающие быть с хрустальной
|
совестью, беспредельной правдой и беззаветной любовью к угнетенному, бедному, считаются в мире двуногих лишними (не от мира сего) и даже вредными. И хотя, кроме добра, они никому ничего не сделали, это их не гарантирует от жертвенности..."
МАСТЕР-КЛАСС ЗАРИПОВА
Мидхат Фаткулбаянович Зарипов был направлен в Сургут в 1966 году, после защиты дипломного проекта в Уфимском нефтяном институте. Его дочь Эмма так вспоминает эти времена: "Как вы представляете первопроходцев, которые осваивали нефтегазоносную провинцию Западной Сибири? У меня перед глазами такая картина. Небольшой городок Сургут, состоящий из деревянных двухэтажных домов, "скворечник" посредине двора, вода привозная. Тротуаров нет в помине. Все ходят в резиновых сапогах. Жены ждут своих мужей, выглядывая в окна. Наконец издалека послышался грохот. Когда пыль улеглась, стало видно выпрыгнувших из кузова вездехода буровиков в болотных сапогах, грязных по уши, но зато каждый держал в руках охапку черемухи... Романтики земли сибирской!"
Мидхат Фаткулбаянович родился в 1938 году в одной из башкирских деревень. По окончании средней школы один год работал, три года прослужил в армии, а после этого поступил в Уфимский нефтяной институт, чтобы стать буровиком.
Но почему буровиком? Такой вопрос я задавал и себе. И думаю, что буровиками могут быть только люди, которым не чужд романтический настрой души. Он обязательно скрыт за внешней грубоватостью этих людей. А иначе зачем нужна им неустроенность жизни, подчас невыносимые для "нормального" человека условия труда?
Иногда, проводя на буровой сутки за сутками во время очередных испытаний наших технических разработок и видя работу бригады на пятидесятиградусном морозе, я ощущал просто какую-то нежную – братскую, а то и отцовскую – любовь к тем ребятам в обледеневшей одежде. Побыть рядом с такими людьми – это, несомненно, стать сильнее духом...
И чаще всего, пожалуй, романтические мотивы возникают в душах будущих закоренелых буровиков под влиянием увиденного в окружающей жизни. Именно так это произошло и с М.Ф. Зариповым. Возле их деревни неожиданно установили высоченную буровую вышку, и буровики начали там работать. А руководил ими мастер Закир Мансуров. О нем написала республиканская газета. И директор школы сказал: "Вот, ребята, нужно быть такими, как Закир Мансуров. Чтобы каждым шагом вашим могла гордиться воспитавшая вас школа".
А через несколько дней мастер пришел в школу и предложил ребятам: "Давайте, друзья, поведу вас на экскурсию". Так Мидхат познакомился с буровой и узнал, как хранится нефть в земных глубинах и как людям удается извлекать ее оттуда. Эти впечатления стали для него решающими при выборе профессии...
В Сургуте и начиналась, и была завершена его красивая трудовая судьба.
ИЗ ДНЕВНИКА М.Ф. ЗАРИПОВА
"7 апреля 1966 года.
Ночью прочитал надпись, сделанную углем на доске дизельного сарая: "Прощай, буровая №1010, ты не даешь денег и стремления к жизни". Одни уходят, другие приходят...
Произошла авария и на 1640-й. Сперва сломался вал лебедки, потом инструмент прихватило. Вот тебе дела!
Спим на буровой – Пим закрыт (лед на реке стал слабым). Располагаемся как попало. Кто на полу, кто на нарах. А я устроился на стульях..."
"30 апреля 1966 года.
Завтра май начинает свой разбег. Скучно, друзья, очень скучно. Наиф – на работе, Коля покоряет женские сердца, Валерий тоже на работе...
Если бы я был холостяком, жилось бы лучше. Но я однолюб, имею семью. Я буду верным до тех пор, пока мне не изменят. Почта уже была закрыта, когда я вернулся с работы; не знаю, есть ли для меня что-нибудь".
Осенью 1966 года в Сургуте открылся филиал Тюменского индустриального института. Зарипов помогал всем студентам, кто в этом нуждался, стал для них "палочкой-выручалочкой". На инженерных должностях тогда было много производственников без высшего образования, теоретических знаний им не хватало...
Мидхат Фаткулбаянович родился в 1938 году в одной из башкирских деревень. По окончании средней школы один год работал, три года прослужил в армии, а после этого поступил в Уфимский нефтяной институт, чтобы стать буровиком.
Но почему буровиком? Такой вопрос я задавал и себе. И думаю, что буровиками могут быть только люди, которым не чужд романтический настрой души. Он обязательно скрыт за внешней грубоватостью этих людей. А иначе зачем нужна им неустроенность жизни, подчас невыносимые для "нормального" человека условия труда?
Иногда, проводя на буровой сутки за сутками во время очередных испытаний наших технических разработок и видя работу бригады на пятидесятиградусном морозе, я ощущал просто какую-то нежную – братскую, а то и отцовскую – любовь к тем ребятам в обледеневшей одежде. Побыть рядом с такими людьми – это, несомненно, стать сильнее духом...
И чаще всего, пожалуй, романтические мотивы возникают в душах будущих закоренелых буровиков под влиянием увиденного в окружающей жизни. Именно так это произошло и с М.Ф. Зариповым. Возле их деревни неожиданно установили высоченную буровую вышку, и буровики начали там работать. А руководил ими мастер Закир Мансуров. О нем написала республиканская газета. И директор школы сказал: "Вот, ребята, нужно быть такими, как Закир Мансуров. Чтобы каждым шагом вашим могла гордиться воспитавшая вас школа".
А через несколько дней мастер пришел в школу и предложил ребятам: "Давайте, друзья, поведу вас на экскурсию". Так Мидхат познакомился с буровой и узнал, как хранится нефть в земных глубинах и как людям удается извлекать ее оттуда. Эти впечатления стали для него решающими при выборе профессии...
В Сургуте и начиналась, и была завершена его красивая трудовая судьба.
ИЗ ДНЕВНИКА М.Ф. ЗАРИПОВА
"7 апреля 1966 года.
Ночью прочитал надпись, сделанную углем на доске дизельного сарая: "Прощай, буровая №1010, ты не даешь денег и стремления к жизни". Одни уходят, другие приходят...
Произошла авария и на 1640-й. Сперва сломался вал лебедки, потом инструмент прихватило. Вот тебе дела!
Спим на буровой – Пим закрыт (лед на реке стал слабым). Располагаемся как попало. Кто на полу, кто на нарах. А я устроился на стульях..."
"30 апреля 1966 года.
Завтра май начинает свой разбег. Скучно, друзья, очень скучно. Наиф – на работе, Коля покоряет женские сердца, Валерий тоже на работе...
Если бы я был холостяком, жилось бы лучше. Но я однолюб, имею семью. Я буду верным до тех пор, пока мне не изменят. Почта уже была закрыта, когда я вернулся с работы; не знаю, есть ли для меня что-нибудь".
Осенью 1966 года в Сургуте открылся филиал Тюменского индустриального института. Зарипов помогал всем студентам, кто в этом нуждался, стал для них "палочкой-выручалочкой". На инженерных должностях тогда было много производственников без высшего образования, теоретических знаний им не хватало...
|
ЕЩЕ СТРОКИ ИЗ ДНЕВНИКА
"20 августа 1982 года Жена категорически отказала моему желанию купить ружье. Я не стал любителем охоты и никогда, наверно, не стану... ... 1971 – 1976 годы были лучшими для Сургутского управления буровых работ (УБР) №1. Мы полностью перешли на наклонное бурение, коллектив окреп и стал слаженным. В те годы образовался институт технологов, сейчас невозможно без них представить бурение в Западной Сибири. Подошло и второе поколение технологов: В.Е. Дручинин... Г.Б. Проводников..." В 1977 году М.Ф. Зарипов был назначен начальником производственно-технического отдела (ПТО) в УБР, разбуривающем Холмогорское нефтяное месторождение. Его перевели туда с той же должности в Сургутском УБР №1 для оздоровления психологического климата в коллективе холмогороцев и налаживания более эффективной работы: там буровиков травмировал затяжной конфликт между начальником УБР и подчиненным ему начальником ПТО. Холмогорское месторождение нефти намного севернее Сургута. М.Ф. Зарипов прилетел туда и пришел в ужас. Буровая на большую высоту обросла льдом и грязью... Но самое страшное – это регулярные смертельные случаи... |
Мидхат Фаткулбаянович Зарипов.
|
Вскоре пробиться в ПТО стало трудно. Он стал центром обмена мнениями, споров, то есть штабом. А через несколько месяцев М.Ф. Зарипов – уже главный инженер УБР. Домой, в Сургут, летать доводилось очень редко – где-то раз в месяц на день - два.
Прошло немного времени – и ему поручают еще более ответственное и беспокойное дело: назначают главным технологом по бурению производственного объединения "Красноленинскнефтегаз". Он переезжает поближе к Уральскому хребту. Здесь возглавил упорную борьбу за преодоление сложнейших, коварных геологических условий на Талинской нефтеносной площади. Традиционная технология не позволяла их победить. Осложнения в процессе бурения замучили буровиков, скважины зачастую приходилось ликвидировать. Ученые в растерянности предложили временно бросить этот район. Но буровики во главе с М.Ф. Зариповым выстояли, проявив терпение и мудрость. Однако кто определит, каких затрат здоровья стоило это Мидхату Фаткулбаяновичу?!
...Одновременно с решением производственных задач он много пишет. Кроме дневниковых записей, им написаны многочисленные и опубликованные во многих периодических изданиях статьи-размышления о проблемах бурения скважин в Западной Сибири, о важных, поучительных делах буровиков. Семьдесят две статьи! Вот некоторые их названия: "Главное – люди", "Совершенствуем технологию", “Научно-технический прогресс и бурение”, "Каждая мелочь важна", "Давайте подумаем"...
Листаешь книгу с этими волнующими материалами – и приходит мысль, что он считал своей миссией передать каждую крупицу накопленных идей и опыта всем, от кого завтра будет зависеть судьба богатейших нефтегазовых кладовых страны. Это по существу было частью его работы по осуществлению своего поистине мастер-класса для сибирских буровиков.
...Работал со мной в науке интересный человек и специалист Владимир Александрович Никишин. Помню, сидим мы с ним рядом во время какой-то защиты диссертации, и он мне тихо говорит, глядя в сторону соискателя: “Нет, Юра, к сожалению, это не мыслитель!” Какая меткая оценка! Науке нужны именно мыслители, но сколько же пролезало туда людей, не соответствующих этому простому и четкому критерию!
Мидхат Фаткулбаянович был истинным мыслителем. А значит, совершенно не случайно логика беспокойной жизни наконец привела его в науку. В 1988 году, на своем полувековом рубеже, уже ощущая "шалости" сердца, он назначается заместителем директора по науке института СургутНИПИнефть. Я видел, как непросто было налаживать эффективную работу научного центра в Сургуте. И понимал: выбор сделан абсолютно правильно. Здесь нужны мудрость, огромный опыт, целеустремленность и интеллигентность М.Ф. Зарипова. Лучшей кандидатуры нет. И вновь он лицом к лицу с новыми сложнейшими проблемами. На его плечи легла ответственность за научно-технический прогресс в бурении скважин на месторождениях огромного региона с пугающим многообразием геологических условий.
Мастер-класс М.Ф. Зарипова теперь продолжался на моих глазах. Много раз бывая в командировках в Сургуте, наблюдал за его чуткой, неравнодушной работой с людьми и даже не мыслил там своих дел без советов и благословения Мидхата Фаткулбаяновича.
И как не отметить сегодня, что сразу после перехода в сферу науки он провозгласил то же, что было и моей надеждой, моей болью! Стало ясно, что мы с ним глубокие единомышленники. В1988 году он написал в своей очередной статье: "Лозунг "метры – любой ценой" сейчас не подходит. Скважины нужны качественные, ...дающие проектную продукцию". И сосредоточил свое внимание на главном плацдарме борьбы за качество скважин – их заканчивании. Сюда же он направлял усилия своих учеников и коллег, в первую очередь моего друга Геннадия Проводникова.
Вижу, что сегодня мой друг несет эстафету не только высочайшего профессионализма М.Ф. Зарипова, но и его ценнейших моральных качеств: целеустремленности, безмерной скромности, неизменных внимания и чуткости в общении с людьми. А в целом, эстафету истинной интеллигентности, которую, как говорил академик Д.С. Лихачев, невозможно сыграть – каждому видно, есть она или ее нет...
“Меня критиковали за то, что иногда я добренький, но это не помешало порой укрощать и жестких, и строптивых...” Так писал М.Ф. Зарипов – человек поистине доброй души, но и неизменно волевой и принципиальный.
7 ноября 1997 года его беспокойное сердце внезапно остановилось. Один из выдающихся нефтяников Сургута и всей России, бывший генеральный директор "Сургутнефтегаза" Александр Викторович Усольцев, вспоминая М.Ф. Зарипова, написал в своей книге: "... грамотный специалист и очень надежный человек. Он вообще был удивительный человек, романтик, этот Миша Зарипов... теряя таких людей, как Миша, мы теряем не только их самих, но еще ту атмосферу, какую они вокруг себя создают".
Прошло немного времени – и ему поручают еще более ответственное и беспокойное дело: назначают главным технологом по бурению производственного объединения "Красноленинскнефтегаз". Он переезжает поближе к Уральскому хребту. Здесь возглавил упорную борьбу за преодоление сложнейших, коварных геологических условий на Талинской нефтеносной площади. Традиционная технология не позволяла их победить. Осложнения в процессе бурения замучили буровиков, скважины зачастую приходилось ликвидировать. Ученые в растерянности предложили временно бросить этот район. Но буровики во главе с М.Ф. Зариповым выстояли, проявив терпение и мудрость. Однако кто определит, каких затрат здоровья стоило это Мидхату Фаткулбаяновичу?!
...Одновременно с решением производственных задач он много пишет. Кроме дневниковых записей, им написаны многочисленные и опубликованные во многих периодических изданиях статьи-размышления о проблемах бурения скважин в Западной Сибири, о важных, поучительных делах буровиков. Семьдесят две статьи! Вот некоторые их названия: "Главное – люди", "Совершенствуем технологию", “Научно-технический прогресс и бурение”, "Каждая мелочь важна", "Давайте подумаем"...
Листаешь книгу с этими волнующими материалами – и приходит мысль, что он считал своей миссией передать каждую крупицу накопленных идей и опыта всем, от кого завтра будет зависеть судьба богатейших нефтегазовых кладовых страны. Это по существу было частью его работы по осуществлению своего поистине мастер-класса для сибирских буровиков.
...Работал со мной в науке интересный человек и специалист Владимир Александрович Никишин. Помню, сидим мы с ним рядом во время какой-то защиты диссертации, и он мне тихо говорит, глядя в сторону соискателя: “Нет, Юра, к сожалению, это не мыслитель!” Какая меткая оценка! Науке нужны именно мыслители, но сколько же пролезало туда людей, не соответствующих этому простому и четкому критерию!
Мидхат Фаткулбаянович был истинным мыслителем. А значит, совершенно не случайно логика беспокойной жизни наконец привела его в науку. В 1988 году, на своем полувековом рубеже, уже ощущая "шалости" сердца, он назначается заместителем директора по науке института СургутНИПИнефть. Я видел, как непросто было налаживать эффективную работу научного центра в Сургуте. И понимал: выбор сделан абсолютно правильно. Здесь нужны мудрость, огромный опыт, целеустремленность и интеллигентность М.Ф. Зарипова. Лучшей кандидатуры нет. И вновь он лицом к лицу с новыми сложнейшими проблемами. На его плечи легла ответственность за научно-технический прогресс в бурении скважин на месторождениях огромного региона с пугающим многообразием геологических условий.
Мастер-класс М.Ф. Зарипова теперь продолжался на моих глазах. Много раз бывая в командировках в Сургуте, наблюдал за его чуткой, неравнодушной работой с людьми и даже не мыслил там своих дел без советов и благословения Мидхата Фаткулбаяновича.
И как не отметить сегодня, что сразу после перехода в сферу науки он провозгласил то же, что было и моей надеждой, моей болью! Стало ясно, что мы с ним глубокие единомышленники. В1988 году он написал в своей очередной статье: "Лозунг "метры – любой ценой" сейчас не подходит. Скважины нужны качественные, ...дающие проектную продукцию". И сосредоточил свое внимание на главном плацдарме борьбы за качество скважин – их заканчивании. Сюда же он направлял усилия своих учеников и коллег, в первую очередь моего друга Геннадия Проводникова.
Вижу, что сегодня мой друг несет эстафету не только высочайшего профессионализма М.Ф. Зарипова, но и его ценнейших моральных качеств: целеустремленности, безмерной скромности, неизменных внимания и чуткости в общении с людьми. А в целом, эстафету истинной интеллигентности, которую, как говорил академик Д.С. Лихачев, невозможно сыграть – каждому видно, есть она или ее нет...
“Меня критиковали за то, что иногда я добренький, но это не помешало порой укрощать и жестких, и строптивых...” Так писал М.Ф. Зарипов – человек поистине доброй души, но и неизменно волевой и принципиальный.
7 ноября 1997 года его беспокойное сердце внезапно остановилось. Один из выдающихся нефтяников Сургута и всей России, бывший генеральный директор "Сургутнефтегаза" Александр Викторович Усольцев, вспоминая М.Ф. Зарипова, написал в своей книге: "... грамотный специалист и очень надежный человек. Он вообще был удивительный человек, романтик, этот Миша Зарипов... теряя таких людей, как Миша, мы теряем не только их самих, но еще ту атмосферу, какую они вокруг себя создают".
НЕСГИБАЕМЫЙ САЛМАНОВ
Фарман Курбанович Салманов, уроженец Азербайджана, который ощущал Западную Сибирь своей поистине второй родиной, несомненно, – легенда для геологов, нефтяников и газовиков. Он – первооткрыватель нефтяных и газовых богатств ныне славного Тюменского Севера. С его именем связано появление на карте Западной Сибири около ста пятидесяти месторождений.
Этот великий геолог нашего времени, недавно ушедший из жизни в середине своего восьмого десятка лет, имел столько знаков признания своих заслуг, что даже их перечисление заняло бы немало места. Вот некоторые. Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, доктор геолого-минералогических наук, член-корреспондент Академии наук России, заслуженный геолог России, Почетный гражданин американского штата Техас...
Искренне завидую тем, кто поработал с ним рука об руку, ощутил в самой жизни красоту и мощь его личности. Знал я таких счастливчиков, но мне судьба, к сожалению, не подарила удачи непосредственного сотрудничества с Фарманом Курбановичем. Тем не менее, меня не покидало чувство, что я – рядом с ним, вижу его устремленность, ощущаю работу его души.
Да, не могу я поверить, что Фарман Курбанович лично не оказывал на меня влияния. Прежде всего, я всегда осознавал, что мои текущие дела посвящены именно тем месторождениям, которые вчера были героически открыты им и его соратниками. А как мне рассматривать чтение его волнующих книг "Сибирь – любовь моя" и "Жизнь как открытие"?! Они обращены ко мне и увлекали меня больше, чем любой детективный роман. Ну, а живые рассказы коллег-ученых о Фармане Курбановиче! Разве они не приближали меня к этому человеку в сфере мироощущения, нравственности, отношения к людям? Вспоминается, например, такое.
В Горноправдинске, поселке геологов, молодой начальник местной экспедиции Ф.К. Салманов организовал сооружение деревянных тротуаров вдоль улиц и запретил вырубать деревья без острой необходимости. На фоне других, неухоженных в то время городов и поселков геологов и нефтяников Среднего Приобья Горноправдинск был просто очаровательным уголком, символом любви к людям...
Ф.К. Салманов терпеть не мог доносчиков и резко ставил их на место, не думая при этом о возможном собственном ущербе. Как-то один из его подчиненных попытался наушничать ему о своем непосредственном начальнике: дескать, он, женатый, путается с любовницей. Фарман Курбанович среагировал немедленно: "Учти, я не работаю с мужиками, которых не увлекают интересные женщины". Собеседник, конечно, был обескуражен и озлоблен. К сожалению, последствий не знаю...
... Но вернемся к главному делу жизни Ф.К. Салманова – открытию залежей нефти и газа в Тюменской области. Сам факт твердого решения азербайджанского паренька посвятить себя этой миссии – свидетельство мужества и глубокой убежденности. Ведь и в то время, и позже, когда уже наметились некоторые успехи тюменских нефтеразведчиков, учеными велись крайне острые споры о наличии мощных нефтегазоносных пластов в Западной Сибири, были широко известны непримиримые точки зрения. И в этой ситуации он обрел твердую позицию и затем несгибаемо отстаивал ее и научными аргументами, и практическими делами.
На описание бесстрашных, подчас противоречащих сложившимся нормам субординации и даже выходящих на рубеж безрассудства поступков молодого геолога Салманова требуется книга. Он ощущал себя миссионером – только с этой позиции его шальное, на "нормальный", обывательский взгляд, поведение могло кем-то восприниматься с пониманием и поддерживаться.
Этот великий геолог нашего времени, недавно ушедший из жизни в середине своего восьмого десятка лет, имел столько знаков признания своих заслуг, что даже их перечисление заняло бы немало места. Вот некоторые. Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, доктор геолого-минералогических наук, член-корреспондент Академии наук России, заслуженный геолог России, Почетный гражданин американского штата Техас...
Искренне завидую тем, кто поработал с ним рука об руку, ощутил в самой жизни красоту и мощь его личности. Знал я таких счастливчиков, но мне судьба, к сожалению, не подарила удачи непосредственного сотрудничества с Фарманом Курбановичем. Тем не менее, меня не покидало чувство, что я – рядом с ним, вижу его устремленность, ощущаю работу его души.
Да, не могу я поверить, что Фарман Курбанович лично не оказывал на меня влияния. Прежде всего, я всегда осознавал, что мои текущие дела посвящены именно тем месторождениям, которые вчера были героически открыты им и его соратниками. А как мне рассматривать чтение его волнующих книг "Сибирь – любовь моя" и "Жизнь как открытие"?! Они обращены ко мне и увлекали меня больше, чем любой детективный роман. Ну, а живые рассказы коллег-ученых о Фармане Курбановиче! Разве они не приближали меня к этому человеку в сфере мироощущения, нравственности, отношения к людям? Вспоминается, например, такое.
В Горноправдинске, поселке геологов, молодой начальник местной экспедиции Ф.К. Салманов организовал сооружение деревянных тротуаров вдоль улиц и запретил вырубать деревья без острой необходимости. На фоне других, неухоженных в то время городов и поселков геологов и нефтяников Среднего Приобья Горноправдинск был просто очаровательным уголком, символом любви к людям...
Ф.К. Салманов терпеть не мог доносчиков и резко ставил их на место, не думая при этом о возможном собственном ущербе. Как-то один из его подчиненных попытался наушничать ему о своем непосредственном начальнике: дескать, он, женатый, путается с любовницей. Фарман Курбанович среагировал немедленно: "Учти, я не работаю с мужиками, которых не увлекают интересные женщины". Собеседник, конечно, был обескуражен и озлоблен. К сожалению, последствий не знаю...
... Но вернемся к главному делу жизни Ф.К. Салманова – открытию залежей нефти и газа в Тюменской области. Сам факт твердого решения азербайджанского паренька посвятить себя этой миссии – свидетельство мужества и глубокой убежденности. Ведь и в то время, и позже, когда уже наметились некоторые успехи тюменских нефтеразведчиков, учеными велись крайне острые споры о наличии мощных нефтегазоносных пластов в Западной Сибири, были широко известны непримиримые точки зрения. И в этой ситуации он обрел твердую позицию и затем несгибаемо отстаивал ее и научными аргументами, и практическими делами.
На описание бесстрашных, подчас противоречащих сложившимся нормам субординации и даже выходящих на рубеж безрассудства поступков молодого геолога Салманова требуется книга. Он ощущал себя миссионером – только с этой позиции его шальное, на "нормальный", обывательский взгляд, поведение могло кем-то восприниматься с пониманием и поддерживаться.
Фарман Курбанович Салманов.
|
И такие люди на командных должностях, к счастью, находились. Был, например, случай, когда он, начальник нефтеразведочной экспедиции, самовольно покидал Кузбасс, не веря в перспективы открытия нефтяных месторождений в этом регионе, - покидал, уезжая на Тюменский Север с группой сагитированных им единомышленников, да еще самовольно отправил на баржах технику... И вдруг, вопреки многочисленным возмущенным голосам, мудрый начальник регионального треста Ю.П. Номикосов взял его под защиту.
...Шли годы трудной работы Фармана Курбановича на Тюменском Севере. В бесчисленных контактах с интересными, колоритными людьми, в новых и новых прикосновениях к тайнам земных недр, в каждодневном внимании к людям, в упорном преодолении пессимизма влиятельных представителей науки, калейдоскопе организационных проблем он накапливал бесценный опыт жизни и дел, мудрость, авторитет... и, увы, седину. С неподдельной душевной теплотой пишет он о тех, кто отдавал силы открытию нефти и газа на сибирской земле: "...подлинные патриоты – мужественные, открытые, честные, бескорыстные... Они шли на риск, ставили под угрозу свою карьеру, положение... Как-то услышал я такую фразу: "Люди преобразуют Север - Север преобразует людей". За десятилетия работы в Западной Сибири твердо убедился в верности этой формулировки". ...И вот первый счастливый подарок недр неугомонному начальнику Сургутской экспедиции Ф.К. Салманову и всему его коллективу нефтеразведчиков. В полученной из Мегиона телеграмме было написано: “Скважина фонтанирует чистой нефтью”. Долгожданное открытие! Долгожданная победа! |
Но пока удалось открыть только одно крупное месторождение – Мегионское. А ведь Среднее Приобье огромно и, по убеждению Фармана Курбановича, обещает еще множество открытий. Однако так думали далеко не все. Начались новые суровые будни... Трудностей невпроворот, отнимают и отнимают силы. А тут еще появились лживые анонимные жалобы – методично рассылались по адресам ответственных лиц. Где анонимки, там и отвлекающие от дела проверки... Нет, все же не каждого человека преобразует Север, к сожалению...
Но начали прибавляться и моменты радости. Мощный фонтан нефти ударил из скважины на далекой от Мегиона Усть-Балыкской площади! И тогда увидел Фарман Курбанович, что буровики тоже плачут... пусть и от счастья...
Но позже на высоком совещании в присутствии Председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина министр нефтяной промышленности так прокомментировал оптимистичный прогноз Ф.К. Салманова по возможному уровню добычи нефти в Западной Сибири: "Безответственное выступление".
А еще позже Фармана Курбановича сняли с должности начальника Сургутской экспедиции и назначили на более скромную должность главного геолога другой, Усть-Балыкской. Анонимки во всевозможные инстанции, вплоть до ЦК КПСС, все-таки возымели свое подлое действие, всем надоело с ними возиться.
Тут хочется добавить следующее. 2 сентября 1961 года, примерно за месяц до открытия Усть-Балыкского месторождения и снятия Ф.К. Салманова с должности, он на 13-й районной партийной конференции в Сургуте сказал: "Мы подготовили добычу нефти в Западной Сибири. Нет сомнения, что к концу этого десятилетия добыча нефти будет увеличена в 3 раза, как указано в проекте Программы КПСС". В Тюменской области в 1965 году добыча нефти составила 953 тонн, а в 1970 – 28 046 тонн. Планы партии были перекрыты во много раз.
...И вновь бегут трудные будни Ф.К. Салманова. Погибла из-за неудачного цементирования скважина в Локосово... На безжалостность недр нужно отвечать только продолжением поиска. Он упрямо продолжался... И наконец вознаградил геологов: на Усть-Балыкской площади ударил второй фонтан нефти. Он показал скептикам, что это месторождение – действительно крупное!
Затем опять переезд: назначен начальником Правдинской экспедиции. Началось строительство красивого и уютного поселка Горноправдинск, о котором я уже упоминал ранее... Через несколько лет разведанное месторождение было передано в разработку...
Впереди была еще долгая и трудная жизнь, полная рисков, преодолений, стойкости, воли к победе. Трудная и славная жизнь, которая привела его на самые высокие посты в геологической службе страны...
Мой друг Геннадий Проводников, приславший мне по воле своей души книгу-исповедь Фармана Курбановича "Жизнь как открытие", конечно, и сам с волнением входил в мир воспоминаний и дум замечательного человека, создавшего своими свершениями простор и для наших судеб. Пусть эти судьбы намного скромнее уникальной судьбы Ф.К. Салманова, но главное – мы, по большому счету, десятилетиями находились в одном строю с ним: книгу свою он посвятил, без какого-либо отбора, "участникам освоения Тюменского нефтегазового комплекса", а значит и каждому из нас.
Но начали прибавляться и моменты радости. Мощный фонтан нефти ударил из скважины на далекой от Мегиона Усть-Балыкской площади! И тогда увидел Фарман Курбанович, что буровики тоже плачут... пусть и от счастья...
Но позже на высоком совещании в присутствии Председателя Совета Министров СССР А.Н. Косыгина министр нефтяной промышленности так прокомментировал оптимистичный прогноз Ф.К. Салманова по возможному уровню добычи нефти в Западной Сибири: "Безответственное выступление".
А еще позже Фармана Курбановича сняли с должности начальника Сургутской экспедиции и назначили на более скромную должность главного геолога другой, Усть-Балыкской. Анонимки во всевозможные инстанции, вплоть до ЦК КПСС, все-таки возымели свое подлое действие, всем надоело с ними возиться.
Тут хочется добавить следующее. 2 сентября 1961 года, примерно за месяц до открытия Усть-Балыкского месторождения и снятия Ф.К. Салманова с должности, он на 13-й районной партийной конференции в Сургуте сказал: "Мы подготовили добычу нефти в Западной Сибири. Нет сомнения, что к концу этого десятилетия добыча нефти будет увеличена в 3 раза, как указано в проекте Программы КПСС". В Тюменской области в 1965 году добыча нефти составила 953 тонн, а в 1970 – 28 046 тонн. Планы партии были перекрыты во много раз.
...И вновь бегут трудные будни Ф.К. Салманова. Погибла из-за неудачного цементирования скважина в Локосово... На безжалостность недр нужно отвечать только продолжением поиска. Он упрямо продолжался... И наконец вознаградил геологов: на Усть-Балыкской площади ударил второй фонтан нефти. Он показал скептикам, что это месторождение – действительно крупное!
Затем опять переезд: назначен начальником Правдинской экспедиции. Началось строительство красивого и уютного поселка Горноправдинск, о котором я уже упоминал ранее... Через несколько лет разведанное месторождение было передано в разработку...
Впереди была еще долгая и трудная жизнь, полная рисков, преодолений, стойкости, воли к победе. Трудная и славная жизнь, которая привела его на самые высокие посты в геологической службе страны...
Мой друг Геннадий Проводников, приславший мне по воле своей души книгу-исповедь Фармана Курбановича "Жизнь как открытие", конечно, и сам с волнением входил в мир воспоминаний и дум замечательного человека, создавшего своими свершениями простор и для наших судеб. Пусть эти судьбы намного скромнее уникальной судьбы Ф.К. Салманова, но главное – мы, по большому счету, десятилетиями находились в одном строю с ним: книгу свою он посвятил, без какого-либо отбора, "участникам освоения Тюменского нефтегазового комплекса", а значит и каждому из нас.