Он усмирял буйство недр
Первый очерк о Якове Ароновиче Гельфгате
Уважаемый читатель! Прекрасно понимаю, что вы привыкли регулярно читать острую политическую информацию. Пожалуй, почти в той же мере вы привыкли к детективному жанру. Ваше внимание, несомненно, привлекают и волнующие сведения из истории, из жизни широко известных людей – политиков, артистов, спортсменов… И потому с волнением предлагаю вашему вниманию очерк о судьбе, скорее всего, неизвестного вам доселе мастера инженерного искусства, который стал моим замечательным учителем: я многие годы работал под его руководством во ВНИИ буровой техники. Хочется надеяться, что мое маленькое повествование тоже сможет стать интересным для вас, сможет подарить Вам раздумья, обогащающие душу, помогающие жить.
Один из крупнейших специалистов нефтяной и газовой промышленности Яков Аронович Гельфгат многие годы трудился в республиках бывшего Советского Союза и за его рубежами. Вряд ли есть необходимость рассказывать Вам, дорогой читатель, что такое нефть и газ для человечества 20-го и 21-го веков...
…Самое страшное, что случается у нефтяников и газовиков, – открытые фонтаны нефти и газа. Яков Аронович умел ликвидировать такие фонтаны. Кто не знает этого опасного искусства мужественных людей, пусть порадуется, что судьба его миловала. А для Я.А. Гельфгата это было чуть ли не обыденностью в течение многих лет. В тех делах формировался его характер мудрого, сдержанного, точного в решениях человека. И, думаю, именно в тех делах укреплялись его чуткость и отзывчивость и, конечно, неизменная готовность к трудным, нестандартным задачам, требующим смелости, творческого поиска и жесткой борьбы за свои замыслы.
Яков Аронович навсегда запомнил то ошеломление, которое испытал от вида первого в своей жизни газового фонтана. Он вспоминал об этом так. Огромный кратер длиной 100 – 120 метров и шириной около 30 метров был заполнен кипящей жидкостью, над поверхностью которой метались огромный огненный шар горящего газа и клубы пара. От мощного бурления жидкости выступающие из скважины бурильные трубы двигались, как тела черных змей… Но в этом аду необходимо было действовать. Сколько же раз он действовал в таком аду? Мне не сосчитать. Но каждый раз это была самоотверженная борьба с бедой, возникшей из-за каких-то ошибок в технологии работ и наносящей весьма болезненный вред и экономике, и окружающей среде.
В конце 50-х годов Яков Аронович был срочно командирован в Албанию, где на одной из скважин возник мощный газонефтяной фонтан. Столб этого фонтана поднимался на высоту не менее 70 - 80 метров, вся местность вокруг была покрыта нефтью. Сила звука была настолько велика, что около буровой невозможно было сжать челюсти и не стучать зубами. Уши необходимо было заткнуть тампонами.
После завершения всех подготовительных работ Яков Аронович подал сигнал к началу очень сложной операции по установке на устье скважины специальной арматуры для укрощения струи. Очень мешал сильный ветер, перекашивая арматуру, отчего часть струи газа устремлялась в сторону. Во время одной из очередных попыток установить арматуру струя газа неожиданно попала в лицо Якову Ароновичу. Вдохнув газ, он потерял сознание и упал на деревянный настил. Когда через несколько минут очнулся, он был уже за пределами буровой, около санитарной машины. Его напоили холодным кислым молоком, это очень помогло, и он вернулся на свое место.
Но при последующих попытках установки арматуры вдруг из-за какой-то искры, возникшей в механизмах, вспыхнул огонь, раздался взрыв и начался пожар. Стало ясно, что теперь, очень скоро, рухнет буровая вышка. А ветер дул в сторону Якова Ароновича, устремляя к нему пламя. Он инстинктивно закрыл лицо руками, скатился с настила на землю, вскочил на ноги и побежал в сторону водяного рва, держа перед собой поднятые обгоревшие руки. Кругом все горело, потому что большое пространство вокруг скважины было залито нефтью. Чувствовалось ужасное жжение в спине. Подбежав ко рву с водой, Яков Аронович прыгнул в него. Оттуда его вытащили пожарники.
Затем было лечение ожоговой болезни в госпитале. Работы по закрытию фонтана продолжили другие мужественные люди – и в конце концов фонтан был побежден. А следы тех ожогов остались на руках Якова Ароновича навсегда. И хранится у него албанский “Орден Труда”. Только не довелось нам увидеть этот орден – даже в праздники он не закреплял на своем пиджаке ни одного знака отличия…
А через несколько лет случился газовый фонтан в ГДР. И у педантичных немецких буровиков бывают технологические ошибки. На этой скважине недосмотр привел к беде.
После сложной и опасной, как всегда, подготовительной работы, Яков Аронович и другие руководители работ, до предела уставшие, легли поспать в гостинице. Но скоро их разбудили. И они узнали, что от удара молнии фонтан загорелся. На буровой они увидели страшную картину. Лежали упавшая буровая вышка и более 3000 метров бурильных труб, которые до этого стояли вертикально, скрепленные с ней, как положено по технологии. Горевший газ, распространяясь по всему этому нагромождению, образовал гигантский костер высотой 40 метров и шириной до 20 – 25 метров. Вся подготовительная работа оказалась напрасной. Теперь прежде всего необходимо было полностью очистить устье скважины от металла, главное – от бурильных труб. Иначе какой может быть разговор о перекрытии этого устья для укрощения фонтана?
Стандартных решений для этого случая не было. Население из ближайших сел и скот быстро эвакуировали. Оперативно предлагались, оценивались и испытывались разные творческие решения. Но все было безрезультатно. Ликвидировать нагромождение труб не удавалось из-за сильного ветра, мешающего приблизиться к их концам с захватными приспособлениями.
…Пришла очередь и попытки разбросать трубы артиллерийскими снарядами. Выпустили по трубам 60 снарядов, но опять никакого эффекта получено не было. Снаряды только пронзали тело труб, но не сдвигали их с места. Беда оставалась неодолимой… Наконец, когда ветер подул в другую сторону, пожарники смогли, направив к концам труб основную мощь водяных струй, зацеплять трубы стальными тросами и вытаскивать их тракторами на свободное от огня пространство. А громадное пламя было рядом и жадно искало жертвы…
Затем погасили газовый фонтан новым и остроумным способом. Вспомните, как иногда певца на эстраде обволакивают струи декоративного тумана. Что-то подобное было и на буровой: пламя удалось изолировать от воздуха струями инертного газа – и оно сразу погасло. Вместо бушующего пламени из устья скважины стал вырываться столб чистого газа. Затем обуздали и его.
За несколькими строками моего очерка, посвященными ликвидации газового фонтана в ГДР, – 21 день ювелирной, сложнейшей работы. В чем-то традиционной, а в чем-то уникальной. Газеты подчеркивали: ее провели не просто с конечным успехом, но еще и так, что ни один человек из многочисленного состава работавших не получил ни одной серьезной травмы. Руководителям работ помогал и бесценный опыт прошлых свершений…
Правительство ГДР наградило Якова Ароновича орденом “Знамя Труда”.
Повезло мне: не прошел мимо моей судьбы этот скромный человек замечательной судьбы. О таких людях, об их нравственных уроках писать и размышлять надо. Но дорогие мои технари – не очень модная тема. Так повелось почему-то.
В 90-е годы Яков Аронович изложил в небольшой книге опыт работ по ликвидации нефтяных и газовых фонтанов. Один экземпляр он вручил мне с теплой дарственной надписью. Естественно, мой очерк – это по существу краткое изложение фактов, приведенных в записках большого мастера…
Один из крупнейших специалистов нефтяной и газовой промышленности Яков Аронович Гельфгат многие годы трудился в республиках бывшего Советского Союза и за его рубежами. Вряд ли есть необходимость рассказывать Вам, дорогой читатель, что такое нефть и газ для человечества 20-го и 21-го веков...
…Самое страшное, что случается у нефтяников и газовиков, – открытые фонтаны нефти и газа. Яков Аронович умел ликвидировать такие фонтаны. Кто не знает этого опасного искусства мужественных людей, пусть порадуется, что судьба его миловала. А для Я.А. Гельфгата это было чуть ли не обыденностью в течение многих лет. В тех делах формировался его характер мудрого, сдержанного, точного в решениях человека. И, думаю, именно в тех делах укреплялись его чуткость и отзывчивость и, конечно, неизменная готовность к трудным, нестандартным задачам, требующим смелости, творческого поиска и жесткой борьбы за свои замыслы.
Яков Аронович навсегда запомнил то ошеломление, которое испытал от вида первого в своей жизни газового фонтана. Он вспоминал об этом так. Огромный кратер длиной 100 – 120 метров и шириной около 30 метров был заполнен кипящей жидкостью, над поверхностью которой метались огромный огненный шар горящего газа и клубы пара. От мощного бурления жидкости выступающие из скважины бурильные трубы двигались, как тела черных змей… Но в этом аду необходимо было действовать. Сколько же раз он действовал в таком аду? Мне не сосчитать. Но каждый раз это была самоотверженная борьба с бедой, возникшей из-за каких-то ошибок в технологии работ и наносящей весьма болезненный вред и экономике, и окружающей среде.
В конце 50-х годов Яков Аронович был срочно командирован в Албанию, где на одной из скважин возник мощный газонефтяной фонтан. Столб этого фонтана поднимался на высоту не менее 70 - 80 метров, вся местность вокруг была покрыта нефтью. Сила звука была настолько велика, что около буровой невозможно было сжать челюсти и не стучать зубами. Уши необходимо было заткнуть тампонами.
После завершения всех подготовительных работ Яков Аронович подал сигнал к началу очень сложной операции по установке на устье скважины специальной арматуры для укрощения струи. Очень мешал сильный ветер, перекашивая арматуру, отчего часть струи газа устремлялась в сторону. Во время одной из очередных попыток установить арматуру струя газа неожиданно попала в лицо Якову Ароновичу. Вдохнув газ, он потерял сознание и упал на деревянный настил. Когда через несколько минут очнулся, он был уже за пределами буровой, около санитарной машины. Его напоили холодным кислым молоком, это очень помогло, и он вернулся на свое место.
Но при последующих попытках установки арматуры вдруг из-за какой-то искры, возникшей в механизмах, вспыхнул огонь, раздался взрыв и начался пожар. Стало ясно, что теперь, очень скоро, рухнет буровая вышка. А ветер дул в сторону Якова Ароновича, устремляя к нему пламя. Он инстинктивно закрыл лицо руками, скатился с настила на землю, вскочил на ноги и побежал в сторону водяного рва, держа перед собой поднятые обгоревшие руки. Кругом все горело, потому что большое пространство вокруг скважины было залито нефтью. Чувствовалось ужасное жжение в спине. Подбежав ко рву с водой, Яков Аронович прыгнул в него. Оттуда его вытащили пожарники.
Затем было лечение ожоговой болезни в госпитале. Работы по закрытию фонтана продолжили другие мужественные люди – и в конце концов фонтан был побежден. А следы тех ожогов остались на руках Якова Ароновича навсегда. И хранится у него албанский “Орден Труда”. Только не довелось нам увидеть этот орден – даже в праздники он не закреплял на своем пиджаке ни одного знака отличия…
А через несколько лет случился газовый фонтан в ГДР. И у педантичных немецких буровиков бывают технологические ошибки. На этой скважине недосмотр привел к беде.
После сложной и опасной, как всегда, подготовительной работы, Яков Аронович и другие руководители работ, до предела уставшие, легли поспать в гостинице. Но скоро их разбудили. И они узнали, что от удара молнии фонтан загорелся. На буровой они увидели страшную картину. Лежали упавшая буровая вышка и более 3000 метров бурильных труб, которые до этого стояли вертикально, скрепленные с ней, как положено по технологии. Горевший газ, распространяясь по всему этому нагромождению, образовал гигантский костер высотой 40 метров и шириной до 20 – 25 метров. Вся подготовительная работа оказалась напрасной. Теперь прежде всего необходимо было полностью очистить устье скважины от металла, главное – от бурильных труб. Иначе какой может быть разговор о перекрытии этого устья для укрощения фонтана?
Стандартных решений для этого случая не было. Население из ближайших сел и скот быстро эвакуировали. Оперативно предлагались, оценивались и испытывались разные творческие решения. Но все было безрезультатно. Ликвидировать нагромождение труб не удавалось из-за сильного ветра, мешающего приблизиться к их концам с захватными приспособлениями.
…Пришла очередь и попытки разбросать трубы артиллерийскими снарядами. Выпустили по трубам 60 снарядов, но опять никакого эффекта получено не было. Снаряды только пронзали тело труб, но не сдвигали их с места. Беда оставалась неодолимой… Наконец, когда ветер подул в другую сторону, пожарники смогли, направив к концам труб основную мощь водяных струй, зацеплять трубы стальными тросами и вытаскивать их тракторами на свободное от огня пространство. А громадное пламя было рядом и жадно искало жертвы…
Затем погасили газовый фонтан новым и остроумным способом. Вспомните, как иногда певца на эстраде обволакивают струи декоративного тумана. Что-то подобное было и на буровой: пламя удалось изолировать от воздуха струями инертного газа – и оно сразу погасло. Вместо бушующего пламени из устья скважины стал вырываться столб чистого газа. Затем обуздали и его.
За несколькими строками моего очерка, посвященными ликвидации газового фонтана в ГДР, – 21 день ювелирной, сложнейшей работы. В чем-то традиционной, а в чем-то уникальной. Газеты подчеркивали: ее провели не просто с конечным успехом, но еще и так, что ни один человек из многочисленного состава работавших не получил ни одной серьезной травмы. Руководителям работ помогал и бесценный опыт прошлых свершений…
Правительство ГДР наградило Якова Ароновича орденом “Знамя Труда”.
Повезло мне: не прошел мимо моей судьбы этот скромный человек замечательной судьбы. О таких людях, об их нравственных уроках писать и размышлять надо. Но дорогие мои технари – не очень модная тема. Так повелось почему-то.
В 90-е годы Яков Аронович изложил в небольшой книге опыт работ по ликвидации нефтяных и газовых фонтанов. Один экземпляр он вручил мне с теплой дарственной надписью. Естественно, мой очерк – это по существу краткое изложение фактов, приведенных в записках большого мастера…