Сеанс Кашпировского
Считаю необходимым начать с того, что у меня нет намерения в этом забавном очерке ни в малейшей степени иронизировать по поводу деятельности уважаемого Анатолия Михайловича Кашпировского, который помог огромному количеству людей обрести нормальное физическое состояние. Такое мое поведение было бы просто невежественно. Но в нашей многогранной жизни на фоне серьезных и благородных свершений возникают подчас и курьезные ситуации, по поводу которых не грех по-доброму улыбнуться.
Этот эпизод случился где-то на стыке восьмидесятых и девяностых годов ушедшего от нас недавно века. Мы с женой принимали в Москве очень приятного гостя из Сибири, а точнее, из очаровательного города тюменского севера – Ноябрьска. К нам пришел на ужин начальник экспедиции разведочного бурения Виталий Георгиевич. Я звал его по-дружески Виталиком. Ему было немного за сорок, а мне лет на десять побольше. Мы подружились в Ноябрьске, куда я прилетал по нескольку раз в году, чтобы методически руководить испытаниями и внедрением новой техники, разработанной в нашей московской лаборатории.
Надо заметить, что день был будничный, поэтому мы с женой после работы отчаянно суетились, чтобы поскорее накрыть стол и сделать это вполне достойно. Конечно, нам бессмысленно было тягаться с возможностями Виталика угощать гостей. В его семье я оказывался за столом с потрясающей рыбой: муксуном, нельмой, сосьвинской селедкой – деликатесами, которыми природа одарила, полагаю, только Тюменскую область. А еще на столе мог оказаться суп тройной выварки из глухаря – охотничьего трофея Виталика. Описать это чудо у меня просто нет таланта. Замечу лишь, что под этот суп мы пили спирт и не пьянели...
Жена старалась реализовать свои кулинарные способности на базе довольно скромных продуктовых возможностей Москвы того времени. К счастью, я смог полностью сосредоточиться на помощи ей, поскольку по телевизору начался очередной выход в эфир Анатолия Кашпировского – и наш гость, сидя в удобном кресле, проявил к сеансу этого удивительного человека живой интерес.
Мое поколение, несомненно, помнит те сеансы воздействия на людей по телевидению, когда зритель получал определенные психологические установки и по медленному счету Анатолия Михайловича так или иначе изменял свое внутреннее состояние. Понимаю, что это было нешуточным делом, однако я такими сеансами не интересовался абсолютно. Чувствовал себя совершенно самодостаточным, опирался в жизни на свое здоровье и свою волю и не ощущал никакой потребности во внешних психологических воздействиях.
Для меня сеансы Кашпировского были не более чем занимательными шоу.
...Перемещаясь между кухней и столовой, я замечал, что Виталик неотрывно смотрит на экран телевизора и не реагирует на мои появления в комнате. “Это действительно удача, - думал я. –Смотри, Виталик, смотри, а немного позже наговоримся...”
Через некоторое время стол был полностью накрыт. Жена пошла в другую комнату “привести себя в порядок”, а я подсел к накрытому столу и начал наблюдать за Виталиком. Он по-прежнему не обращал на меня никакого внимания, напряженно уставившись в телевизор. Это стало занимательно. “Разыгрывает меня, что ли?” – подумал я.
А он продолжал и продолжал сидеть молча, словно околдованный Кашпировским. Но всерьез я такую ситуацию принять не мог. Ведь Виталик – закоренелый, волевой буровик, командует большим, сложным и грубоватым коллективом, уверенно идет в наступление на бесконечные “сюрпризы” своего весьма некомфортного производства... Просто расслабился чуть-чуть в уютной обстановке. Ну, и пусть. Скоро займемся более существенным делом.
Дождался я жены, а Виталик продолжал молчать в неизменной позе.
“Пора действовать”, - решил я и громко произнес его имя. Он вздрогнул и посмотрел на меня каким-то неопределенным, непривычным взглядом.
- Прошу к столу, нефтяник Сибири! – воскликнул я бодро и выключил телевизор. – Хватит лечиться у психолога, давай перейдем к нашему обычному методу. Конечно, ты не увидишь на столе строганину или глухаря, но кое-что вкусное, надеюсь, найдешь. Stand up, please!”
Виталик поднял на меня удивленные глаза:
- Юра, я не могу оторвать рук от кресла, не могу встать...
- Шутишь?
- Честное слово. Не знаю, что делать.
Мы с женой в волнении переглянулись. Действительно, что же делать? В растерянности я стал просить Виталика не валять дурака – сибиряк же он, в конце концов!
- Не могу, честное слово, - вновь заявил он.
Я думал, что делать... “Нет, не существует у буровика безвыходных ситуаций. А иначе нечего ему быть в нашем деле. Какие средства есть у меня в руках для решения проблемы?.. У буровика всегда немного средств, но он должен мастерски ими пользоваться...” Опираясь на эти высокие размышления, я бросил исследовательский взгляд на стол – и вдруг решение пришло само собой. Простое и четкое, как и положено в бурении.
Наполнил рюмку водкой и поднес ко рту Виталика. Он взглядом одобрил методический уровень моей целительной находки и опустошил рюмку. Около минуты прошло в молчании. Затем я с робкой надеждой спросил:
- Ну? Может быть, еще одну?
- Кажется, достаточно. Попробую встать...
И, к всеобщему восторгу, он медленно поднялся. Чуть виновато улыбнулся и воскликнул:
- Ох, уж этот Кашпировский!..
Ну, а что было дальше, не обязательно описывать читателю с серьезным жизненным опытом.
Этот эпизод случился где-то на стыке восьмидесятых и девяностых годов ушедшего от нас недавно века. Мы с женой принимали в Москве очень приятного гостя из Сибири, а точнее, из очаровательного города тюменского севера – Ноябрьска. К нам пришел на ужин начальник экспедиции разведочного бурения Виталий Георгиевич. Я звал его по-дружески Виталиком. Ему было немного за сорок, а мне лет на десять побольше. Мы подружились в Ноябрьске, куда я прилетал по нескольку раз в году, чтобы методически руководить испытаниями и внедрением новой техники, разработанной в нашей московской лаборатории.
Надо заметить, что день был будничный, поэтому мы с женой после работы отчаянно суетились, чтобы поскорее накрыть стол и сделать это вполне достойно. Конечно, нам бессмысленно было тягаться с возможностями Виталика угощать гостей. В его семье я оказывался за столом с потрясающей рыбой: муксуном, нельмой, сосьвинской селедкой – деликатесами, которыми природа одарила, полагаю, только Тюменскую область. А еще на столе мог оказаться суп тройной выварки из глухаря – охотничьего трофея Виталика. Описать это чудо у меня просто нет таланта. Замечу лишь, что под этот суп мы пили спирт и не пьянели...
Жена старалась реализовать свои кулинарные способности на базе довольно скромных продуктовых возможностей Москвы того времени. К счастью, я смог полностью сосредоточиться на помощи ей, поскольку по телевизору начался очередной выход в эфир Анатолия Кашпировского – и наш гость, сидя в удобном кресле, проявил к сеансу этого удивительного человека живой интерес.
Мое поколение, несомненно, помнит те сеансы воздействия на людей по телевидению, когда зритель получал определенные психологические установки и по медленному счету Анатолия Михайловича так или иначе изменял свое внутреннее состояние. Понимаю, что это было нешуточным делом, однако я такими сеансами не интересовался абсолютно. Чувствовал себя совершенно самодостаточным, опирался в жизни на свое здоровье и свою волю и не ощущал никакой потребности во внешних психологических воздействиях.
Для меня сеансы Кашпировского были не более чем занимательными шоу.
...Перемещаясь между кухней и столовой, я замечал, что Виталик неотрывно смотрит на экран телевизора и не реагирует на мои появления в комнате. “Это действительно удача, - думал я. –Смотри, Виталик, смотри, а немного позже наговоримся...”
Через некоторое время стол был полностью накрыт. Жена пошла в другую комнату “привести себя в порядок”, а я подсел к накрытому столу и начал наблюдать за Виталиком. Он по-прежнему не обращал на меня никакого внимания, напряженно уставившись в телевизор. Это стало занимательно. “Разыгрывает меня, что ли?” – подумал я.
А он продолжал и продолжал сидеть молча, словно околдованный Кашпировским. Но всерьез я такую ситуацию принять не мог. Ведь Виталик – закоренелый, волевой буровик, командует большим, сложным и грубоватым коллективом, уверенно идет в наступление на бесконечные “сюрпризы” своего весьма некомфортного производства... Просто расслабился чуть-чуть в уютной обстановке. Ну, и пусть. Скоро займемся более существенным делом.
Дождался я жены, а Виталик продолжал молчать в неизменной позе.
“Пора действовать”, - решил я и громко произнес его имя. Он вздрогнул и посмотрел на меня каким-то неопределенным, непривычным взглядом.
- Прошу к столу, нефтяник Сибири! – воскликнул я бодро и выключил телевизор. – Хватит лечиться у психолога, давай перейдем к нашему обычному методу. Конечно, ты не увидишь на столе строганину или глухаря, но кое-что вкусное, надеюсь, найдешь. Stand up, please!”
Виталик поднял на меня удивленные глаза:
- Юра, я не могу оторвать рук от кресла, не могу встать...
- Шутишь?
- Честное слово. Не знаю, что делать.
Мы с женой в волнении переглянулись. Действительно, что же делать? В растерянности я стал просить Виталика не валять дурака – сибиряк же он, в конце концов!
- Не могу, честное слово, - вновь заявил он.
Я думал, что делать... “Нет, не существует у буровика безвыходных ситуаций. А иначе нечего ему быть в нашем деле. Какие средства есть у меня в руках для решения проблемы?.. У буровика всегда немного средств, но он должен мастерски ими пользоваться...” Опираясь на эти высокие размышления, я бросил исследовательский взгляд на стол – и вдруг решение пришло само собой. Простое и четкое, как и положено в бурении.
Наполнил рюмку водкой и поднес ко рту Виталика. Он взглядом одобрил методический уровень моей целительной находки и опустошил рюмку. Около минуты прошло в молчании. Затем я с робкой надеждой спросил:
- Ну? Может быть, еще одну?
- Кажется, достаточно. Попробую встать...
И, к всеобщему восторгу, он медленно поднялся. Чуть виновато улыбнулся и воскликнул:
- Ох, уж этот Кашпировский!..
Ну, а что было дальше, не обязательно описывать читателю с серьезным жизненным опытом.